Сто лет назад белгородская земля приняла десятки тысяч людей
Волна беженцев, захлестнувшая сейчас Европу, не оставляет никого равнодушным, и вызывает разные чувства — сострадание к ним и сочувствие к принимающей стороне. Военные события вынуждают мирное население покидать родные места и идти в неизвестность, спасая свою жизнь. В истории нашего края есть подобные страницы, теперь совсем забытые и малоизученные. На белгородской земле ровно 100 лет назад нашли себе приют большое количество таких же несчастных и обездоленных.
Мировая война, начавшаяся в июле 1914 года, принесла неисчислимые бедствия для России — не только миллионы погибших и раненых, но и разрушение государственного строя. Но есть еще, пожалуй, самая малоизвестная, трагическая сторона той войны — невиданное по масштабам движение беженцев. Активные боевые действия на территории западных губерний страны вселяли страх в людей и сеяли панику, заставляя их покидать свои дома и уходить в тыл. Для оказания помощи пострадавшим от военных действий 14 сентября 1914 года был создан комитет великой княжны Татьяны Николаевны. Царская дочь занимала чисто формальный пост почетной попечительницы, а фактически им руководил член Государственного совета Алексей Борисович Нейдгардт (в 2000-м году причислен к лику святых). Комитет стал центральным органом по защите беженцев, затем были учреждены его местные отделения по всей стране во главе с губернаторами.
«Великое переселение народов»
Неудачный для российской армии ход войны летом 1915 года вызвал небывалую до этого времени волну переселенцев. В августе центральными властями принимается решение о массовом переселении людей во внутренние губернии страны для освобождения прифронтовой зоны, а правительство разрабатывает общий план перемещения гражданского населения. На территории Курской губернии предполагалось разместить беженцев с полосы юго-западного фронта — Волынской губернии (центр — г. Житомир). С этого времени, по описанию современника, движение беженцев приобрело «характер великого переселения народов». Тогда впервые в Российской империи 30 августа 1915 года был издан «Закон об обеспечении нужд беженцев», который определил государственную политику в этом направлении. Беженцами признавались «лица, оставившие местности, угрожаемые неприятелем или им уже занятые, либо выселенные распоряжением военных или гражданских властей из района военных действий, а также выходцы из враждебных России государств».
В государственном архиве Белгородской области сохранилось небольшое количество документов уездных земских управ по проблемам размещения беженцев, но и в них можно прочувствовать огромную озабоченность местных властей и масштаб задач, которые им предстояло решить в короткое время.
12 сентября 1915 года состоялось экстренное заседание Курского губернского комитета по оказанию помощи беженцам, на котором прозвучало заявление главноуполномоченного по устройству беженцев по юго-западному фронту князя Николая Урусова о том, что «в Курскую губернию эвакуируются до 700 тысяч человек волынцев». Решение проблемы размещения огромной массы людей в губернии заставило созвать 16 сентября экстренный съезд представителей дворянства, городов и земства с участием представителей железнодорожного ведомства, Государственного контроля и Союза городов. В каждом уезде и городе при земских и городских управах создали постоянно действующие комитеты помощи беженцам, при волостных правлениях — волостные бюро. Так, созданный при Новооскольской земской управе комитет помощи беженцам насчитывал четырнадцать человек, между которыми были распределены обязанности по попечению над прибывающими беженцами.
Осень и приближающиеся холода определили первоочередную задачу — обеспечение жильем. Новооскольский уездный предводитель дворянства Пустовитов, обращаясь к волостным правлениям, писал: «Население местностей, охваченных бранной бурей под напором вторгнувшихся несметных полчищ неприятеля, спасая жизнь, устремилось под защиту коренной Руси, веруя, что здесь оно, разоренное, потерявшее все свое достояние, найдет приют и сердечное участие в своей горькой доле. Необходима помощь личным трудом, личным участием и заботами». Изначально рассчитывали на помощь крестьян, полагая, что на первых порах они могут дать беженцам кров и пропитание. Священнослужители в своих приходах проводили разъяснительную работу среди местного населения. Священник Тихон Нестеров слободы Песчаной Новооскольского уезда сообщал о безусловном сочувствии своих прихожан к беженцам, и «если потребуется, то каждый почти может приютить на зиму несчастного беженца». В списке первых десяти таких сочувствующих стала Анна Шестакова «совершенно безземельная, очень бедная солдатка, согласна принять семью из 4 или 5 лиц, но просит, если можно, хотя бы один рубль за квартиру». На созванном приходском собрании слободы Морквиной того же уезда «порешили принять сто человек беженцев, дать им квартиры, помогая им кто чем может».
Проблемы размещения
Массовое прибытие людей в Курскую губернию началось в июле-августе, достигло максимума в октябре, завершилось в ноябре-декабре. Для регистрации прибывающих по железной дороге беженцев открылись регистрационные пункты в Курске и на станции Коренево. Местное население встретило беженцев благожелательно и сочувственно, помощь предлагали люди богатые и бедные, многие предоставляли квартиры совершенно бесплатно. Большинство разместились в селах у местных крестьян, в городах — преимущественно по «обывательским квартирам».
Питание беженцев обеспечивалось устройством «питательных пунктов» с выдачей обеденных талонов. Вводилось и регулярное «пайковое» довольствие в денежной форме из расчета 20 копеек в день на человека. При перемещении беженцев из родных мест у них реквизировался скот, запасы продовольствия, постройки. По прибытии в тыл им выплачивали деньги по реквизиционным талонам. Но этих мер все же было недостаточно. Волостные бюро, на которые лег основной ежедневный труд по устройству беженцев, искали другие возможности помощи нуждающимся. Так, по своей инициативе, Слоновское волостное бюро Новооскольского уезда организовало ежедневно и в ярмарочные дни «кружечные» сборы в пользу беженцев, а на водяной общественной мельнице поставили кадку для ссыпки добровольных пожертвований муки.
Важной проблемой стало обеспечение прибывающих теплой одеждой и обувью, большинство из них не имели даже сменного белья. Этим вопросом занималась жена Курского губернского предводителя дворянства княгиня Надежда Владимировна Дондукова-Изъединова, которой лично волостные бюро направляли свои запросы. Одежда «заготовлялась в трех размерах: для взрослых, для детей и недомерки». Обеспечить обувью оказалось сложнее. В архивных документах сохранился запрос в Вятскую губернскую управу о покупке и высылке для беженцев одной тысячи пар лаптей.
Одновременно с проблемами устройства элементарного быта, остро стояла проблема медицинского обслуживания — борьба с холерой. Беженцы получали в местных больницах бесплатную врачебную помощь, в аптеках безвозмездно выдавались лекарства.
Всего на 1 января 1916 года, по данным Центрального всероссийского бюро регистрации беженцев, в Курскую губернию прибыли 79189 человек. Согласно материалам первичной регистрации, хранящимся в государственном архиве Курской области, на территории Белгородского уезда осенью 1916 года проживало 10,2 тысячи беженцев, в том числе в самом Белгороде 1,8 тысячи человек (население города на тот период — около 27 тысяч человек). По этнической принадлежности 34,1% составляли украинцы, поляки — 24,7%, русские — 16,5%, белорусы — 11,8%, евреи — 5,2%, литовцы — 4,9%, немцы — 0,6%, латыши — 0,1%. Кроме того, «галичане» из Австро-Венгрии — 1,1%, армянские и ассирийские беженцы из Турции и Персии — 1%. Большая часть людей, как и планировалось, являлись жителями Волынской губернии. Но среди них находились и выходцы из городов — Варшавы, Минска, Либавы, Вильно (современный Вильнюс), Брест-Литовска, а также жители Гродненской и Холмской губерний.
Возвращение на родину
Возвращение беженцев в родные места затянулось на долгие годы. Только к концу 1917 года начали разрабатывать общий план организованного их переселения. Всего беженцев в период Первой мировой войны насчитывалось по всей стране до пяти миллионов человек. Им с июля 1915 года по 15 октября 1917 года было выплачено свыше 600 миллионов рублей. Революционные события и разразившаяся гражданская война стерли проблемы беженцев из первоочередных задач нового правительства Советской России. В середине 1919 года Белгородская уездная управа власти генерала Деникина составила списки беженцев, проживавших в Белгороде и волостях уезда. Согласно подсчету в городе на тот момент находились 185 семей общим количеством более 500 человек, а в уезде — 227 семей. Наибольшее их число проживало в селах Сабынинской волости — 100 семей, которые составляли 306 человек в возрасте от 1 года до 70 лет. Возвращение этих людей на родину растянулось до 1925 года, однако некоторые из них остались здесь навсегда. Потомки Ковальчуков, Романчуков, Карпуков, Климчуков и многие другие теперь по праву считают белгородскую землю своей родиной.
Елена Кривцова, главный хранитель фондов государственного архива Белгородской области
