К 265-летию со дня рождения ученого
Ученые—путешественники… Люди, которые создали для нас карту мира. Сложили материки, океаны и острова в мозаику, определили для потомков маршруты и пути. Благодаря им, мы имеем багаж знаний, бережно сохраненный географами, первооткрывателями морей и земель. Конечно, среди этих людей есть громкие имена. А есть и выдающиеся личности, о которых, к сожалению, остались только краткие сухие справки в толстых энциклопедиях. Одним из таких скромных, но на самом деле великих русских ученых, является Василий Федорович Зуев, первым составивший описание Белгорода.
Биолог, путешественник, ботаник, этнограф, зоолог… Это все о нем — человеке XVIII столетия, родом из Петербурга. Он не наш земляк, но именно он составил первое описание старого Белгорода в мемуарной литературе «Путешественные записки Василия Зуева от С.-Петербурга до Херсона в 1781-82 году». Они изданы в 1787 году в Петербурге. Но об этом труде речь пойдет дальше. Стоит сначала рассказать о самом исследователе.
Василий Федорович Зуев был энциклопедически образованным человеком, особенно обширны были его познания в области естественных наук. Он перевел с немецкого языка на русский третью часть записок своего учителя и покровителя П.С. Палласа. Принял участие в работе комиссии по учреждению народных училищ. В течение шести лет занимал должность профессора учительской семинарии. В 1786 году Зуев написал первый русский учебник естествознания для средней общеобразовательной школы, который использовался в школе сорок лет (1786-1828). Он был написан образным, хорошим русским языком. Но главным делом жизни исследователя были научные путешествия, которые он совершил по заданию Российской академии наук.
Юный студент—исследователь
Будущий ученый родился в 1754 году в северной столице, в семье солдата-гвардейца Семеновского полка. В девять лет отец определил его в академическую гимназию. По окончании в 1767 году 14-летний юноша был зачислен студентом Академии наук и вскоре — в экспедицию знаменитого немецкого ученого и известного путешественника, долгое время жившего и работавшего в России Петера Палласа. Это единственный случай в отечественной истории, когда подросток в столь юном возрасте стал землепроходцем. Зуев был самым младшим участником экспедиции.
Мальчик работал с увлечением, проявляя недюжинные способности. Поэтому в 1770 году Паллас принял решение отправить его в самостоятельную экспедицию на Север — от Челябинска на Нижнюю Обь. Он разработал для Зуева самостоятельный маршрут вдоль реки Оби к ее низовьям, а оттуда к берегам Северного Ледовитого океана, в район Карской губы. Юный путешественник отметил ошибки и неточности географических карт этого района, произвел наблюдения за климатом, растительностью и животными, добыл ценные этнографические сведения. Во время этих поездок Зуев собирал разные достопримечательности и редкости, обогатившие науку в ученых описаниях Палласа. Многие страницы в путевых записках Палласа принадлежат Зуеву. В кибитке, пешком, на оленях молодой человек преодолел суровый путь через тундру — вплоть до Карского морского залива и северной части Уральского горного хребта, добывая первые сведения о состоянии этой суровой стороны. Зуев первым пересек Северный Урал.
Паллас доверял не по годам смышленому юноше обследование сложных, неизученных районов Урала и реки Оби, до самого побережья Ледовитого океана. Экспедиция, длившаяся шесть лет, была для Зуева учебно-практическим университетом. По ее завершении молодой ученый в 1774 году был направлен за границу, в Лейден и Страсбург, для завершения образования и совершенствования в языках.
Экспедиция на юг. В Белом городе
Когда молодому путешественнику в 1781 году доверили самолично возглавить экспедицию на юг для изучения новых российских земель между Бугом и Днестром, он был уже вполне сложившимся ученым. Путь экспедиции Зуева пролегал из Петербурга через Москву, Калугу, Тулу, Мценск, Орел, Белгород, Харьков, Полтаву, Кременчуг и Херсон. Научным итогом этой поездки, длившейся два года, стали «Путешественные записки от С.-Петербурга до Херсона в 1781-1782 гг.».
В этом исследовании Василий Федорович описывает все интересное, встретившееся ему на длинном пути, приводит исторические и статистические данные о различных местностях, быте, образованности, нравах и верованиях жителей. А также сообщает сведения о местоположении, достопримечательностях и торговле городов, через которые ему пришлось проезжать. В книге имеются подробные описания Корочи, Старого и Нового Оско-ла и некоторых сел Белгородчины.
Посетив Белгород в 1781 году, Зуев оставил довольно подробное описание нашего города того времени. В его труде можно почерпнуть интересные сведения о топографии, сословиях, занятиях горо-
| В.Ф. ЗУЕВ О БЕЛГОРОДЕ
жан, об этническом составе населения. Путешественник сообщает любопытные факты, связанные с нашим городом. Так, например, из его записок мы узнаем, что в Белгороде того времени жили цыгане. И можно получить представление об их языке, так как автор составил небольшой русско-цыганский словарь.
Необходимо отметить, что дату основания Белгорода именно в 1593 году можно встретить у Зуева в его «Путешественных записках». Он раньше Н.М. Карамзина предложил считать временем основания Белгорода 1593 год. Василий Федорович пишет: «Однако надобно по их (жителей) сказкам, чтоб был неотменно другой какой Белгород гораздо древнее сего, в 1593 году построенного, ибо в некоторых записках по епархии сказывали мне, что здесь бывали архиереи с весьма древних времен…». На чем он основывается, предлагая эту дату, неизвестно.
Его научный труд был рассчитан не только на ученых, но и на широкий круг образованных читателей. Поэтому автор постоянно заботится о ясности и простоте изложения. Он использует преимущественно общеупотребительные слова, а те, которые могут быть непонятны читателям (научные и производственные термины, местные выражения), подвергает специальному толкованию. Он употребляет только те старославянизмы, которые были широко распространены в литературном языке XVIII века. Безусловно, и на его произведении стоит печать эпохи. Но, сравнивая «Путешественные записки» с другими научными сочинениями XVIII века, наполненными, как правило, устаревшими словами и оборотами, приходишь к выводу, что литературный стиль Зуева выгодно отличается от других авторов.
Трудностям вопреки
После выхода «Путешественных записок» он был избран в 1787 году академиком Санкт-Петербургской императорской академии наук. Возвратившись в Петербург, Василий Федорович письменно известил Академию, что он, не желая попусту тратить время на осмотр голых степей под Херсоном, решил отправиться оттуда в Константинополь морем, чтобы затем через европейскую Турцию, Болгарию, Валахию, Молдавию, Бессарабию и Новую Россию вернуться в Херсон. Для начала, получив финансовую помощь от Ивана Абрамовича Ганнибала — сына «арапа Петра Великого», Василий Зуев в апреле
1782 года отправился в Крым. Об этом в издававшемся Академией наук «Месяцеслове» на 1790 год были помещены «Выписки из путешественных записок Василия Зуева, касающиеся до полуострова Крыма — 1782 года». Было ученому в ту пору 28 лет.
Ему приходилось испытывать большие затруднения во время экспедиций. Государственные чиновники, не понимавшие значения науки, создавали много препятствий во время его путешествий. В таких тяжелых условиях приходилось работать Зуеву и позже, даже после того, как он получил звание академика. Однако он был человеком с характером, и в случае необходимости умел постоять за себя.
Василий Федорович постоянно боролся с засильем иностранцев в Академии наук. Он хотел привлечь к работе в ней одаренных простых русских людей, в частности из тех, кого знал из своих путешествий. Однако из этого ничего не вышло: царские вельможи и большинство академиков-иностранцев были против. Вопреки традициям тогдашней Академии, по которым научные труды писались на иностранном языке (немецком, французском или латинском), Зуев большинство своих трудов писал на русском. Он бережно собирал и вводил в свои работы народные русские названия животных и растений. Известен случай возмущения академиков-иностранцев тем, что Василий Федорович писал письма в Академию на русском языке. За это он получил официальное предупреждение, что служащий Академии обязан писать «на понятном академикам новом языке».
О непростом положении ученого свидетельствует и еще один характерный факт его биографии. В 1784 году был объявлен приказ президента Академии наук княгини Е. Дашковой, фаворитки Екатерины II, освободить выдающегося ученого от академической службы. Вся «вина» Зуева заключалась лишь в том, что он принял участие в работе комиссии по учреждению народных училищ «без дозволения на то от начальства». Только благодаря энергичному ходатайству академика Палласа Дашкова отменила свой нелепый приказ.
Тяжелая жизнь, полная лишений и унижений, подорвала силы Василия Федоровича. Он умер в 1794 году, в 40 лет, простудившись во время экспедиции.
К сожалению, не осталось портрета этого умнейшего человека, так много сделавшего для науки. Ничего неизвестно и о его личной жизни, была ли у него семья. Но сама личность Василия Федоровича и его труды — это ценнейшая энциклопедия знаний, которую стоит открывать для себя вновь и вновь.
Маргарита ТЕРЕХИНА,
сотрудник отдела
краеведческой литературы
универсальной научной библиотеки
Город хотя стоит на одной стороне промеж Донца и Ве—зелки, выключая пригородных слобод за Донцом лежащих, однако по причине бахчей, кои все по другую сторону Везелки находятся, имеется много лавяных через нее мостов и сверх того два для конной езды. Лесу вблизи города нет ни на горах, ни по долинам, а только около речек есть мелкие кусты березняка и ивок.
Строение в городе по большей части деревянное, нехорошее, снаружи вымазанное глиною и выбеленное, все рассеянное по ровному пространству будто кучками, меж коими прочее место занимают большие пустыри. Улиц прямых три, выведенные вдоль сего города смотря по течению реки Везелки, между собою параллельны, равным образом и пресекающие их другие также прямы, но пустоши и прогалины между дурно построенных домов и самих собою весьма худых и старых, отнимают хороший вид у города, искажают положение места и делают весь город подобным разоренному и будто из одних развалившихся хижин состоящему. Он прежде разделялся по сотням, коих в городе было восемь, но ныне по новому учреждению разделяется только на четыре части под тем же названием сотен. В их во всех церквей восемь каменных и три деревянных, сверх того два деревянные монастыря, из коих в мужском две каменные церкви, а в женском одна. К числу обывательских городских домов причисляются и пригородные три слободы: Жилая, Новоселовка (находилась на северной окраине города) и Августова (правильно Айгустова
или Саввина (Савино) — ред.). По сему все вообще считая, число дворов простирается более 1650, в том числе, каменных десять и две богадельни. Посреди города находятся купеческие деревянные лавки до восьми—десяти, а по городским пустошам обитают в палатках цыганы. Публичного строения: каменный богатый архиерейский дом, в коем жительствует преосвященный епископ Белгородский и Обоянский, духовная консистория, деревянные: губернская канцелярия, в коей ныне помещены уездные суды и архив, кладовые каменные две, городовой магистрат, батальонные канцелярии, хлебный и соляной магазины и артиллерийский двор. Жители суть купцы числом 427, мещане 1327, однодворцы 508, крестьяне 83, малороссияне 321 и цыган 89 человек, сверх того в особо поселенной в трех верстах от города слободе ямщиков 199 душ.
Промыслы городских жителей состоят: купечества в торгах в городе и по ярмаркам, в окольности сего города бывающим, а потом в скупании по уезду хлеба, меду, воску кои или продают подрядчикам, или отвозят в Азовскую и Новороссийскую губернии и Москву. Торгуют также и скотом, но оного сами не гоняют, а продают приезжающим к ним промышленникам. Вообще купцы здесь не весьма зажиточны. Мещане промышляют равным образом или переторговывая мелочными товарами, или хлебопашеством и бахчами, а сверх того ломают камень, делают из него кирпичи и жгут известь.
Отрывок опубликован А.Н. Крупенковым в книге «Старый Белгород».