Говорит и «показывает» тифлокомментатор

Надежда Горяинова — тифлокомментатор высшей категории, а в зрительном зале в тот день находились незрячие люди, которые слушали спектакль: голоса ак­тёров и своего вербального проводника (с помощью на­ушников). Вместе с ней инвалиды по зрению посещают не только театры: они регулярно бывают на экскурсиях в музеях, приезжают на церковные службы в храмы. Ин­тересно, о чём рассказывает тифлокомментатор на бо­гослужении? Как описывает картины в художественном музее или здания, построенные в стиле барокко? Отку­да знает, чем кубизм, например, отличается от других направлений в изобразительном искусстве? И почему к экскурсии в музее-диораме она готовилась три месяца? О секретах мастерства Надежда Горяинова рассказала в интервью корреспонденту «НБ».

— Надежда Анатольевна, вы давно работаете библиотекарем в Белгородской библиотеке для слепых имени В.Я. Ерошенко. А как стали тифло­комментатором?

— Я и сейчас штатный библиотекарь с функцией тиф­локомментирования, потому что у нас нет такой ставки. До недавнего времени профессия тифлокомментато­ра официально не существовала: лишь с 1 марта 2025 года приказом Министра труда и социальной защиты РФ она утверждена как профстандарт. Я была диктором по начитыванию «говорящей» литературы, и однажды руководитель предложила поехать в Москву, чтобы об­учиться тифлокомментированию в специализированном институте «Реакомп». Честно говоря, не представляла, во что ввязываюсь, но согласилась и после дистанцион­ного этапа отправилась в столицу на очный.

Началось всё с практики: преподаватель попросил нас описать его внешний вид. Подумала тогда: всего-то? Задание я выполнила по-дилетантски: глаза карие, во­лосы русые, ботинки чёрные, из кармана выглядывает платок, часы на запястье левой руки и так далее. Позже нам объяснили, как правильно описывать внешность, предмет или какое-либо действие, чтобы незрячий че­ловек максимально точно смог визуализировать картин­ку. Зрения у него нет, но есть слух, воображение и тиф­локомментатор, задача которого — помочь «увидеть» то, что недоступно в силу состояния здоровья.

— А как нужно описывать происходящее вокруг?

— Если мы говорим о внешности человека, то сначала нужно озвучить общие характеристики — рост, телосло­жение, приблизительный возраст. От общего переходим к частному — чертам лица: высокий лоб, глубоко посажен­ные голубые глаза, дугообразные тёмные брови, прямой нос, тонкие, плотно сомкнутые губы, уши анатомически правильной формы. Кстати, если одно ухо оттопырено, обязательно укажу такую интересную деталь: это же фишка внешности, с которой можно начинать описание. Затем «одеваем» человека: на нём, например, пальто, синие водолазка и джинсы, чёрные ботинки.

Что касается описания событий или зданий, здесь всё индивидуально, потому что есть несколько катего­рий незрячих: кто-то потерял зрение в процессе жиз­ни — в преклонном возрасте, допустим, кто-то родился с нарушенным зрением и вообще не представляет, как выглядят предметы. Имеют значение и другие факторы. Если передо мной люди с высшим образованием, могу использовать в рассказе специализированную термино­логию, если речь идёт о детях, то эту же картину опишу более простыми словами. Главное — преподать инфор­мацию интересно и максимально понятно. У нас есть профессиональная установка: мы пишем базовый текст, ориентируясь на людей со средним образованием, а дальше — по ситуации.

— Пишете текст? То есть вы сначала всё изла­гаете на бумаге? Я думал, приезжаете на место и комментируете то, что видите…

— Так бывает крайне редко. Дело в том, что существу­ет горячее комментирование и подготовленное. Горя­чее — когда я описываю мероприятие, и предварительно отсмотреть видеоматериал этого мероприятия не было возможности. Подготовленное — экскурсия в художе­ственном музее или работа на спектакле. В первом слу­чае заранее изучаю содержание картин, нахожу инфор­мацию о стилях, авторских замыслах, обращаюсь при необходимости к консультантам, чтобы составить досто­верный текст. Во втором прошу предоставить мне видео спектакля: смотрю и по ходу записываю комментарии о том, что происходит на сцене. Правда, случаются ма­ленькие форс-мажоры. Я смотрела видео, где работала, допустим, одна труппа, а в день представления на сцену вышел другой актёрский состав: считай, что это новый спектакль, ведь роли все играют по-разному. Плюс хро­нометраж может не совпадать: на видео действие длит­ся час сорок, по факту — полтора часа, и мои реплики порой… не «вмещаются». Приходится подстраиваться и на ходу сокращать.

— Как вы комментируете спектакль, чтобы не мешать своим подопечным слушать актёров? И что именно вы описываете в театре?

— Ещё одно правило тифлокомментатора — не наез­жать на слова героев, будь то театр или любое другое место. Я говорю в паузах между репликами артистов. И включаюсь в работу до начала спектакля, когда вижу на экране, что мои зрители уже собрались в зале. Во вре­мя представления у меня не будет возможности описать декорации и костюмы, поэтому рассказываю об этом за­ранее.

На детском спектакле в кукольном театре стараюсь сразу перенести ребят в сказочную атмосферу и задолго до того, как поднимется занавес, говорю: «Скоро откро­ется занавес, и вы окажетесь на лесной полянке», чтобы у ребёнка заработало воображение. Позже описываю домик, небо, солнышко и персонажей: условных волка или поросёнка, Машеньку с двумя длинными косичками и розовыми бантами. Я интригую детей. Они ведь ждут окончания спектакля, чтобы выйти на сцену, потрогать кукол и сравнить: такими они их себе представляли бла­годаря моим комментариям или нет?

Как-то комментировала спектакль в драмтеатре. Мне выделили место на балконе, а не в отдельной комнате, рядом никого не сажали, чтобы я не мешала зрителям: ведь в зале не только незрячие, но и здоровые люди. Описывала действия вполголоса — даже тембрально го­ворила, как актёры. Вообще тифлокомментаторы долж­ны немного подражать артистам, тогда у моих слушате­лей возникает ощущение полного погружения в сюжет. Иногда после спектакля они задают мне вопросы, если им чего-то не хватило. В такие минуты я уже не ограни­чена временными рамками и подробно объясняю непо­нятные моменты.

— Надежда Анатольевна, что вам легче всего тифлокомментировать и что сложнее?

— Самое лёгкое — рассказать о пейзажах, труднее ра­ботать с темой войны — возможно, как для женщины. Я боялась ошибиться в описании исторических событий, поэтому прежде чем комментировать, например, бюсты советских военачальников — был такой опыт, обраща­лась за помощью к супругу: благо, что он историк по образованию. Но много сил забрала работа в музее-ди­ораме, вернее? наше знаменитое полотно, где изобра­жён эпизод сражения под Прохоровкой. Знаки отличия, названия военной техники, детали боя — это требовало глубокого и досконального погружения в тему. Меня кон­сультировал сотрудник музея, работавший в том зале. Текст я писала три месяца, постоянно что-то уточняла у мужа, потом отвезла материал на проверку: согласова­ли. В итоге начитала для аудиогида 14 минут. Три меся­ца — и 14 минут, представляете? Трудоёмкая получилась работа, зато достоверная.

— Вы, оказывается, не просто библиотекарь и тифлокомментатор, но и историк немного…

— И искусствовед! Тоже немного. В начале нашего разговора я упомянула, как готовлюсь к экскурсии в ху­дожественном музее. Прежде чем комментировать кар­тину, я должна узнать про неё всё, понять, какой смысл вкладывал в произведение автор. Более того, важно разобраться в стилях. Вы знаете, что такое кубизм? Вот и я не знала раньше. Но суть в другом. Как объяснить слепому человеку, что картина выполнена в стиле ку­бизма или абстракционизма? Ему же важно вообразить! И я «рисовала» кубизм так: чёткие вертикальные линии, мелкие детали, собранные воедино и дающие пред­ставление, что на полотне человек. Если приглядеться, то можно увидеть, что и одежда состоит из мелких гео­метрических деталей. На что похоже? На калейдоскоп — трубочку с цветными стёклами, помните?

Архитектурные стили тоже пришлось изучать: мы ведь с нашими читателями устраиваем экскурсии и на улицах Белгорода. Диорама, к слову, построена в стиле символизма, филармония — это хай-тек, здание митро­полии — классицизм, Успенско-Николаевский собор при Марфо-Мариинской обители — барокко. Кстати, в про­шлом году мы активно посещали Божественные литур­гии в нашей области и других регионах. В религиозной тематике в таких случаях тифлокомментатор должен хорошо разбираться, чтобы грамотно рассказать слуша­телям о происходящем. Мне в этом отношении повезло: я воспитывалась в семье священнослужителей, поэтому в помощи консультанта не нуждалась.

— Как же вы успеваете вставлять свои репли­ки на богослужении? Ведь священнослужитель на литургии говорит непрерывно, да и чтецы поют постоянно…

— Верно. Основное правило тифлокомментирования — не наезжать на речь главных героев действия, я нару­шаю, иначе — никак. Здесь уместно описывать лаконично, выбирать соответствующую тембральную окраску, не резонировать с ходом службы, то есть я должна глубже раскрыть атмосферу службы. Описываю хронологию со­бытий с самого начала: владыку встречают с караваем, дети несут цветы, он идёт по красной дорожке, встаёт за кафедру, от него в два ряда стоят священнослужители и так далее — вплоть до мелочей. И о том, что влады­ке помогают облачаться, выносят на подносе омофор и епитрахиль, затем — деревянный гребень, чтобы он рас­чесал бороду и волосы, я тоже рассказываю. Ведь мно­гие из незрячих впервые на архиерейской службе — им всё интересно!

Поделюсь с вами профессиональной мечтой: хочу протифлокомментировать Патриаршую литургию в хра­ме Христа Спасителя. Интересно поработать и в Глав­ном храме Вооружённых Сил России. Надеюсь, что по­лучится.

— Профессия накладывает отпечаток на любо­го из нас. Предположу, что, гуляя по улицам, вы мысленно описываете здания, так ли это?

— Есть такой момент: и здания, и людей в обществен­ном транспорте — особенно женщин (смеётся — авт.). Могу даже сфотографировать то, что приглянулось, а позже «поработать». И когда дома смотрю фильмы, тоже их иногда тифлокомментирую, потому что описы­вать фильмы прежде не приходилось. Это сложно, но попробовать хочется. Читателям порой включаю понра­вившийся им фильм, и я его комментирую по-горячему. За годы работы в спецбиблиотеке научилась бережно относиться к людям с нарушенным зрением, поэтому всегда иду навстречу. Жалею ли я их? Нет. Все, кто мог, их уже пожалели. Моя задача — облегчить им жизнь, от­крыть мир новых возможностей.

P.S. Заинтересованный необычной профессией, я записался на ближайшее мероприятие с участием не­зрячих людей и Надежды Горяиновой. Ожидаю, что моё восприятие спектакля или выставки картин под тифло­комментарии изменится. А вдруг их потом будет не хва­тать?..

Владимир ПИСАХОВ
ФОТО БОРИСА ЕЧИНА