«Еду в Белгород на своём танке»

Загадочные строчки

Можно предположить, что оно быстро нашло адресатов, потому что было написа­но в селе Киселёво Белгородского района по дороге в Белгород. Значит, «идти» ему из областного центра предстояло около 40 километров — до села Крюково Саженского района Курской области (ныне Яковлев­ского муниципального округа Белгород­ской области). Экипаж Павла Николаеви­ча в составе 417‑го танкового батальона 192-й танковой бригады, в которой воевал знаменитый Андрей Попов, ворвался в по­луразрушенный Белгород 9 февраля. Ког­да уличные бои стихли и город полностью очистили от врага, лейтенант Чефранов, видимо, и отправил своё послание.

Интересно, где именно строчил ко­мандир заветное письмо, ставшее му­зейным экспонатом? Неужели в башне своей «тридцатьчетвёрки»? Кто доставил весточку в Крюково и когда? Как родные танкиста отреагировали на то, что сын и брат в тот момент находился совсем ря­дом? Может быть, поехали в Белгород, чтобы увидеть и обнять своего героя? По прошествии 80 лет со Дня Победы хочется узнавать любые детали, связанные с ге­роическим прошлым нашего города, пусть даже незначительные, поэтому мучаю рас­спросами старшего научного сотрудника музея-диорамы Галину Стовбу.

— Такие подробности выяснить сейчас сложно, разве что сын Павла Николаеви­ча может рассказать об этом, если папа делился с ним воспоминаниями о войне, — объясняет Галина Викторовна. — А письма писали где придётся: в окопах, землянках, танках, госпиталях, у походных кухонь, иногда второпях, под свист вражеских пуль. Писали, едва выдавалась свободная минутка, и отправляли в виде треугольни­ков, на стандартных бланках, открытках. В них — ежеминутный, ежесекундный обмен мыслями и чувствами, тревога за род­ных и близких, мечты о скорой победе и мирной жизни, недосказанные последние «люблю» и «прости»… Письма берегли, заучивали наизусть, хранили как бесцен­ные реликвии. К счастью, пришло время, когда они обрели вес и цену архивного до­кумента.

«Привет от Павлуши. Здравствуй­те, папа, мама, Коля и Ваня! Я проезжаю с. Киселёво. Передаю вам письмо, на­деюсь, что получите, — читаю написан­ные красным карандашом чефрановские строчки. — Я жив, здоров, жаль, что вас не увидел. Еду в Белгород на своём тан­ке, в Киселёво приехал в 12 ч. ночи. Живу хорошо, настроение бодрое. Врага бью умело <…> От Бори и Саши нет изве­стий. За бесстрашную борьбу с врагом правительство меня наградило двумя орденами. Можете приехать в Белгород и спросите, где стоят танкисты-гвар­дейцы и мою фамилию. Где буду стоять в городе, не знаю, а пока до свидания, продолжаю выполнять боевую задачу <…>. Целую, Пава».

Девять раз горел

Фашистов Павел Чефранов действи­тельно бил хорошо. В том же 1943 году, а именно 15 января, экипаж белгородца в бою уничтожил одно противотанковое орудие, один миномёт, три пулемёта и до взвода пехоты противника. В районе Вол­чьего экипаж расправился с тремя 75-мм орудиями, двумя миномётами и тремя ав­томашинами, расстрелял до 30 гитлеров­цев. За мужество и отвагу, проявленные в борьбе с фашистскими захватчиками, ко­мандир Т-34 тогда был награждён орденом Красной Звезды. А в 1944 году командир взвода 417-го танкового батальона 39-й гвардейской танковой бригады старший лейтенант Чефранов удостоен ордена Отечественной войны II степени.

— Павел Николаевич родился в 1921 году в многодетной семье, в Красную ар­мию его призвали в январе 1940-го, — про­должает рассказ Галина Стовба. — На фронтах Великой Отечественной служили четыре брата Чефрановых: Александр и Борис погибли, Павел и младший Николай вернулись после Победы домой. Павлу, конечно, досталось за годы войны: девять раз горел в танке, несколько раз был ранен и контужен. Последнее ранение получил в 1945-м под Прагой. Умер в 1969 году в род­ном Крюково.

Благодаря сотрудникам музея-диора­мы и лично Галине Викторовне Стовбе нашей редакции удалось созвониться с сыном гвардейца-танкиста Юрием Павло­вичем Чефрановым и его дочерью Жан­ной Юрьевной Чефрановой, сенатором Российской Федерации, представляющей Белгородскую область в Совете Федера­ции РФ. Юрий Павлович поделился инте­ресными подробностями отцовского пись­ма от 9 февраля 1943 года. Оказывается, весточку с фронта командир «тридцать­четвёрки» отправил не полевой почтой, а доставил лично — правда, в соседнее Го­стищево. И на то имелись веские причины.

С пистолетом за предателем

— Отец знал, что Крюково оккупировано немцами, поэтому написанное по дороге в Белгород письмо решил привезти сам к знакомым в Гостищево — оно в пяти ки­лометрах от Крюково, чтобы те, как будет возможность, передали его родителям, — поясняет Юрий Павлович. — В Гостище­во, к слову, папа приехал на своём танке. Дальше бригада двинулась на Харьков, за­тем — под Корочу, где находилась несколь­ко месяцев. А когда наша армия начала освобождать города и сёла, в том числе Крюково, отец вновь приехал на родину. И опять на танке.

Родные успокоили: знакомые из Гости­щево письмо передали. Прочитали, про­слезились, обрадовались: хоть у Павли­ка всё хорошо, жив, здоров, умело бьёт врага… От Бори и Сашки к тому моменту вестей давно уже не было, а Павлуша — вот он, красавец, обнимает их и младших Ваньку и Кольку, который лишь в 45-м уедет на фронт.

— Отцу сообщили, кто при немцах слу­жил в селе полицаем, и он с пистолетом в руках пошёл искать предателя, чтобы застрелить, — говорит Юрий Павлович. — Гонялся за ним по всему Крюково, но тот сбежал огородами.

«Андрей, стреляй!»

Павел Николаевич почти ничего не рас­сказывал сыну о войне. Лишь в редкие мо­менты, когда выпивал по праздникам, мог поделиться какими-то воспоминаниями, а ночью кричал то ли во сне, то ли в бреду: «Андрей, стреляй! Андрей, стреляй!». Ан­дрей — это его друг Андрей Попов, чей танк первым въехал на улицы Белгорода в ночь на 9 февраля.

— Я мальчишкой был, не понимал, что происходит, подходил к отцу и говорил: «Пап, успокойся, хватит, дай поспать». Ви­димо, так у него выходили наружу ужасы войны, — вспоминает Юрий Павлович.

Экипаж лейтенанта Чефранова заез­жал в Белгород со стороны улицы Сум­ской, рассказывает мой собеседник. На пути встретилась девочка лет 13. Павел Николаевич приказал остановиться, вылез из башни и спросил: «Как нам проехать, чтобы на немцев не нарваться?». И та вы­звалась проводить танкистов по нужным закоулкам.

— Отец посадил её на танк и поехал по тому пути, который указывала девочка. Кажется, Варей звали, — с улыбкой вспо­минает рассказы папы Юрий Чефранов. — Спустя много лет я пытался её найти, но ничего не вышло. Кто знает — возможно, она спасла жизнь Павлу Николаевичу и его товарищам.

— Часто папа писал домой письма? — спрашиваю у Юрия Павловича.

— Часто. Когда город не был оккупиро­ван немцами, весточки от него приходили регулярно. Ещё он деньги отправлял роди­телям — все до копейки. Добрым был чело­веком.

Внучка героя Жанна Чефранова не пом­нит дедушку (он умер через год после её рождения), но читая фронтовые письма своего дорогого танкиста, удивлялась.

— В них, во-первых, сквозила глубочай­шая забота о родителях, во-вторых — уве­ренность в скорой победе, понимание того, что нужно делать, чтобы уничтожить фа­шистов и подарить людям мир, — делится впечатлениями Жанна Юрьевна. — Эти два пункта присутствовали в каждом письме. От деда моему отцу, к слову, передалось бережное и справедливое отношение к истории, документам, справкам, наград­ным листам и так далее. Папа хранит па­мять о Павле Николаевиче как святыню.

Не пустой звук

Юрий Павлович действительно тре­петно относится к событиям Великой Отечественной войны, особенно к тем её страничкам, в которые вписано имя Павла Чефранова. Сын знал, как звали одного из механиков-водителей отцовского эки­пажа, знал, что в Витебске их Т-34 фаши­сты сожгли прямым попаданием, знал, что раненный в ноги командир танка с трудом вытаскивал из полыхавшего железа мех­вода Антона Потипако: боевой товарищ погиб и был похоронен под Витебском… В 2015 году Юрий Чефранов отправился в Белоруссию на поиски могилы неизвест­ного ему солдата. И нашёл. Среди лесов и болот, рядом с деревушкой. Возложил венок, дал деньги местным, чтобы те уха­живали за могилой и обновляли памятник. Проведал друга отца, и стало легче.

— Потипако родом из Черниговской об­ласти, я пытался найти его родных и вы­яснил, что в живых никого нет. И к матери Андрея Попова тоже ездил в Ессентуки. Для меня это всё не пустой звук. История папы оставила след в душе, как и исто­рия войны в целом, — признаётся Юрий Чефранов.

«Еду в Белгород на своём танке… А пока до свидания, продолжаю выполнять боевую задачу…». Письмо Павла Чефра­нова и его история разбередили душу и мне: о первом освобождении Белого горо­да теперь я знаю чуть больше. Низкий по­клон вам, Павел Николаевич, за мужество, отвагу, бесстрашие, подвиг, который вы совершили ради Великой Победы и ради того, чтобы жили мы. Гордимся и помним.

Владимир ПИСАХОВ
ФОТО АВТОРА, ИЗ ФОНДОВ МУЗЕЯ-ДИОРАМЫ «КУРСКАЯ БИТВА. БЕЛГОРОДСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ»
И СЕМЕЙНОГО АРХИВА Ю.П. ЧЕФРАНОВА

Редакция газеты благодарит и. о. директора музея-диорамы «Кур­ская битва. Белгородское направ­ление» Елену Алексеевну Шелякину и старшего научного сотрудника музея-диорамы Галину Викторовну Стовбу за помощь в подготовке ма­териала.