Солнце на ладони

С Артёмом и семьёй Бугак мы встре­тились в Москве, где они находятся уже 7 месяцев. Сейчас мальчик проходит реа­билитацию.

— Кусок железа огромный был. И он мне такой шрам большой сделал, — рас­сказывает Тёма, демонстрируя след в виде солнышка на ладони. — Когда меня подорвало, меня просто откинуло. Сей­час рука уже не болит. Вообще ничего не болит. У меня всё нормально, — привычно успокаивает взрослых мальчик.

За несколько дней до ранения Артём с сестрой Софией участвовали в се­мейном фотоконкурсе на лучшую ёлку и готовились к самому ответственному событию года. Артём занимался в хоре мальчиков. Выступить на одной сцене со звёздами Белгородской филармонии — органистом Тимуром Халиуллиным и солисткой Ириной Хубаевой было его мечтой. И она сбылась: Артём Бугак был третьим в первом ряду.

30-е декабря хотелось прожить бы­стрее, чтобы, наконец, получить все по­дарки. Артёма с Соней и двоюродной сестрой Полиной родители привезли к бабушке с дедушкой, в центр Белгорода, чтобы внуки помогли им нарядить ёлку.

— Мы зашли в церковь, которая на По­пова, детки были такие воодушевлённые. Поставили свечки за здравие ребят-сол­дат, чтобы всё было хорошо. И вышли, просто возвращаясь домой. Было очень страшно, канонада взрывов. И один сна­ряд взорвался прямо рядом с Артёмом. Девочек я укрыла собой, а Артёма не успела, — рассказывает бабушка Светла­на Гамолина.

Снаряд, который нарисовал солнце на руке Артёма, разорвался возле пяти­этажного дома на улице Чумичова. О том зимнем дне напоминает изрешечённый фасад и раненое дерево. Если бы не оно, Артём вряд ли бы выжил. Старый каштан принял часть осколков на себя.

— Прохожий находился рядом с нами. Его зовут Дмитрий, ему большое спаси­бо. Он под градом сыплющихся стёкол, рискуя своей жизнью, побежал к Артёму, схватил его на руки и принёс к нам. Я спросила: «Всё хорошо?». Он сказал: «Да нет». И когда Артём показал свою ручку, она была, как в фильме ужасов. Тёма успокаивал меня: «Бабушка, не бойся, ручка заживёт». Он не проронил ни еди­ной слезинки, показал себя как настоя­щий мужчина, успокаивал сестёр, потому что они были в панике, и меня, — вспоми­нает Светлана Анатольевна.

Позже заметили вторую рану Артёма — в районе крестца.

— С бабушкой начали оказывать пер­вую помощь. В руках не было ничего, кро­ме апельсинов. Всё это побросали. Взяли футболку. Быстро перемотали руку. Я не стал ждать скорой помощи. Взял его и понёс на дорогу ловить машину. Остано­вилась третья или четвёртая. Водитель помог занести ребёнка. И я их отправил. Потом связался с дедушкой Артёма. Уз­нал, что всё хорошо. Он один из первых доехал в больницу в тот день. Я был рад, что оказался рядом в нужную минуту, — вспоминает тот самый случайный прохо­жий.

Дмитрий, недавно ставший папой, уве­рен, что так поступил бы каждый отец. В ту субботу мужчина шёл в больницу за детским одеялом, которое в палате при выписке забыла его жена. Одеяло он так и не забрал, зато сам стал покровом для чужого ребёнка и по сей день остаётся его верным другом, который всегда на связи. Свой вклад в спасение мальчика внёс и водитель, подобравший ребёнка и его родных на дороге, его имя Влад. Если бы Артёма сразу не отвезли в больницу, он мог умереть от потери крови.

На дорогах были заторы. На проез­жей части — тела, сгоревшие автомобили. Спасатели и медики тогда ещё не знали количество раненых и погибших. Но по шквалу вызовов, который обрушился на их планшеты, было понятно: случилось страшное. Спустя несколько дней врачи заговорили в социальных сетях.

— Гремела канонада, работало ПВО, и буквально через несколько минут не­известные люди привезли на станцию скорой помощи раненого ребёнка с его бабушкой и сестрёнками. У него все шта­нишки были в крови и огромная зияющая рана в области ягодицы, в нижней части спины. Мы его быстро погрузили, сразу разрезали одежду. Шокировало то, что все слои одежды были пропитаны кро­вью. Была огромная дырка, ребёнок был без сознания, бледный. Мы незамедли­тельно приступили к оказанию помощи, затампонировали рану, наложили асеп­тическую повязку, обезболили, налади­ли инфузионную терапию. А водителю сказали: «Нужно быстро ехать в детскую областную больницу, звонил старший врач, говорил, что нужна помощь — много пострадавших». Мы приехали в детскую областную больницу, привезли нашего пострадавшего. Там уже находился ещё один ребёнок, которому оказывались ре­анимационные мероприятия. Это был грудничок, — вспоминает фельдшер Вла­димир Максимов.

109 белгородцев тогда получили ране­ния, 18 из них — дети. Среди 25-ти погиб­ших тоже были малыши. Кто-то скончался уже в больнице. Все медики, которые на­ходились в городе, тогда вышли на рабо­ту. Вот как запомнила тот день врач Оль­га Рассказова:

— Я выскочила на улицу, но тут же по­няла, что на наш вызов мы не попадём, потому что мой фельдшер прямо во дво­ре скорой помощи уже загружал в машину 8-летнего мальчика с ранением в области крестца. Сразу после произошедшего родственники оперативно привезли его к нам. В процессе оказания помощи маль­чик пожаловался на боль в руке. Когда он показал нам свою руку, мы переглянулись и тут же накинули на рану бинты, чтобы ребёнок не увидел, что стало с его рукой. Часть ладони была буквально вырвана осколком, повреждены кости. Очень на­деюсь, что в больнице её собрали с мак­симальным сохранением функций. Потом мы погнали.

Мальчик оказался терпеливым и очень смелым, при нас он ни разу не заплакал и по дороге пел нам песню.

В больнице нас встречали. Вкатив ка­талку в операционный зал, мы увидели, как на соседнем столе реанимируют со­всем маленькую кроху и, судя по ране­нию, надеяться на успех реанимацион­ных действий уже не приходилось.

Родители Артёма во время обстрела находились дома на Харгоре. То, что уда­ры пришлись по центру, где были дети, поняли по клубам дыма. И не могли до­звониться бабушке. Мама Артёма — Ана­стасия Бугак — никогда не забудет тот страшный день:

— Бабушка долго не брала трубку. И когда дозвонились, первые её сло­ва были: «Насть, Артём подорвался». Мы дошли до машины, муж видит, что у меня начинается истерика, паника. Он меня сильно тряхнул и сказал, чтобы ни слезинки не проронила. Говорит: «Нам страшно, а им ещё страшнее». Когда мы приехали в больницу и Артёма вывезли на каталке, муж сразу меня оттолкнул, чтобы я не увидела, что сын весь в крови. Он поднялся с ним наверх, а я осталась с дочкой и племянницей внизу. Мы про­сидели около двух часов, когда мне раз­решили всё-таки подняться к Артёму. Его уже более или менее обработали, пере­бинтовали все раны. Он бредил, была не­большая контузия. Когда он меня увидел, сказал: «Мамочка, я думал, я умру. Услы­шал взрывы и думал, что всё, мне конец».

Анастасия вспоминает, как непросто ей было держаться, не показывать, что переживает — всё ради младшей дочки, которая постоянно плакала. В тот день родители увезли её в деревню, и она до двух часов ночи не могла уснуть. Требо­вала: «Отвези меня к братику». Мама от­вечала: «Дочь, братик в больнице, с ним доктора, всё хорошо». А она не верила, говорила: «Ты врёшь. Братик умер, пото­му что много крови потерял» и никак не хотела успокаиваться.

Артёма прооперировали и на следу­ющий день спецборт МЧС доставил его в Москву вместе с другими ранеными. В научно-исследовательском институте неотложной детской хирургии и трав­матологии ребёнок перенёс ещё девять операций. Последнюю — лазерную (чтобы кожа стала более эластичной и рубцы мягче) — провели уже в Российской дет­ской клинической больнице. Перевязки сначала делали под наркозом, настолько было больно. Всё это время мама, папа и сестрёнка София, из щеки которой тоже вытащили небольшой осколок, были ря­дом. Приезжали и бабушка с дедушкой.

В московской больнице Артём прини­мал поздравления с Рождеством от одно­классников и друзей из музыкальной шко­лы. В хоре по нему скучают и очень ждут и дети, и педагоги.

В конце января впервые выпустили из больницы на выходные — вышли гулять всей семьёй. Сразу — на Красную пло­щадь. Артём и София впервые увидели Кремль.

Бабушка Светлана Анатольевна при­зналась: хотела, чтобы о них рассказали в прессе, потому что накопилось столь­ко… нет, не боли. Благодарности людям. Артёма поддерживал весь Белгород. В московской больнице мальчика навещал даже тот, кого он видел только по теле­визору — губернатор Вячеслав Гладков, он проявил самое искреннее участие: всё время был на связи с семьёй, интересо­вался, как идут дела. А некоммерческая организация «Святое Белогорье против детского рака» предоставила им всем путёвки в санаторий в Ессентуках. После они снова вернулись в Московскую об­ласть. Артём с Софией второй раз прош­ли реабилитацию в Подольске — в детском центре «Кораблик» Минздрава России.

Все эти люди помогли семье Артёма пройти испытание. Теперь о нём напо­минают только шрамы и песня, которую мальчик пел в карете скорой помощи. Тогда его попросил об этом врач, чтобы ребёнок оставался в сознании.

Родина, мои родные края!
Родина, весна и песня моя!
Гордою судьбою, светлою мечтою
Мы навеки связаны с тобой!
Да будет над страною небо голубое
И рассветный луч золотой!
Родина, тебе я славу пою!
Родина, я верю в мудрость твою!
Все твои дороги, все твои тревоги
Я делю с тобой, земля моя!
Дай мне любое дело, чтобы сердце пело!
Верь мне, как тебе верю я!

Тёма очень скучает по Белгороду, говорит, полжизни отдал бы, чтобы по­смотреть, что здесь сейчас происходит. Надеемся, так и будет: наш маленький герой и его семья вернутся в мирный, ти­хий Белый город, где, как раньше, нет си­рен и взрывов и солнце на своём месте — в небе.

Ольга ЧЁРНАЯ
ФОТО ИЗ АРХИВА СЕМЬИ БУГАК
Смотрите фильм «Солнце на ладони»