— В чём суть работы режиссёра, ведь когда мы говорим о спектакле или о фильме, в первую очередь мы говорим о режиссёре, который его снял или поставил. В чём специфика работы, что на поверхности, а что скрыто от зрителя?
— В своё время, когда я только начинал и делал первые шаги в режиссуре, я учился у Владимира Андреева, народного артиста СССР, бывшего руководителя театра им. М.Н. Ермоловой. Эта глыба, настоящий актёр старой школы. И вот сидим мы с ним, беседуем в неформальной обстановке у него в квартире в шикарной сталинской высотке. И я задаю ему такой же вопрос как мэтру уходящей советской эпохи: «Владимир Алексеевич, в чём суть режиссуры? На что опереться? Понятно, что математически мы не выразим это понятие, хотя можем попытаться. Ну, хотя бы суть?». И он рассказал мне если не притчу, то, во всяком случае, наглядный пример. Говорит: вот представь: человек стоит на краю пропасти. Под ним бездна, туман, дна не видно. И ты должен объяснить этому человеку, почему он должен туда прыгнуть, какие эмоции он при этом должен испытывать, и какие показывать, а какие сохранять внутри себя. Что будет с ним дальше, когда он летит, о чём он думает или о чём он должен думать — ты должен ему рассказать. Когда он приземлится, если он приземлится живой и здоровый, что должно с ним произойти, что должно поменяться в нём как в человеке. Но всё это не просто так. Потому что вокруг этой ямы, этого провала стоят зрители, и ты должен ещё им объяснить, как им относиться к тому, что этот человек летит вниз. Может, ему надо посочувствовать, а может, над этим надо посмеяться. И вот такой тонкий мостик между актером и зрителем – это режиссёр и есть.
С одной стороны, можно сказать, что режиссёр – это царь и бог, он отбирает пьесу, он утверждает роли, он составляет график, может менять всё в репетиционном процессе. Но это очень тяжёлый труд, и прежде всего не физический, а психологический. Потому что режиссёр – это и швец, и жнец и на дуде игрец. Ты должен знать абсолютно всё. И специфику актёрского мастерства, потому что ты общаешься с профессиональными людьми. Ты должен быть очень тонким психологом. Ведь у музыканта есть его инструмент, у художника кисть и холст, а у актёра есть только его тело и это его инструмент. Задача режиссёра — верно настроить этот инструмент, чтобы он звучал в унисон всем другим инструментам, всем другим артистам, занятым в спектакле. Плюс ко всему этому нужно быть очень сильной личностью внутри, ведь на тебя оказывается колоссальное давление. Во время постановки спектакля каждый артист привносит что-то своё, что-то улучшает, а у тебя есть своя определённая линия, которую ты должен гнуть. Ты видишь этот спектакль. Он родился у тебя в голове.
Многое происходит, конечно, и магическим образом, в этом есть ощущение какого-то наития, ощущение определённого озарения порой. И всё это так смешано, так компилировано. Плюс ко всему режиссёр – это постоянное самообразование. И нет момента, когда бы ты что-то пустил на самотёк.
Вот недавно я ставил «Женитьбу Бальзаминова» Островского. Я, прежде всего, должен изучить эпоху, в которой жил автор. Это история Москвы того времени. Я должен изучить поговорки, пословицы, музыку того времени, принести это всё в театр. Встретится с художником, со звукорежиссёром, всё обсудить.
Кажется, что профессия режиссёра такая незаметная. Если ты поставил удачно, то хорошо. Если неудачно, вопросы возникают, то тебя просто тихо забывают. А вот при всей незаметности найти важность в этой профессии – это часто проходит мимо.
Режиссёры – это своего рода сеятели красивого, доброго, вечного в сердца зрителей. Мы всегда задумываемся, какие эмоции спектакль должен пробудить у зрителя, каким зритель должен выйти из театра. Профессия настолько всеобъемлющая, насколько неуловимая и необъяснимая точными какими-то формулами. Скорее всего, это определённое состояние души, стиль жизни, когда ты воспринимаешь людей, идущих по улице как персонажей, видишь какую-то жизненную ситуацию и сразу её переносишь на сцену, думая «Ой как интересно было бы решить картину таким образом».
Я же не знаю, как они жили в то время. Но есть какая-то генетическая память. Ну не жил я в Москве ХIХ века, но я чувствую этих людей, как они жили, как себя вели, как они должны поступать. Случайно ли это или это череда твоих усилий при работе над текстом? Сложно сказать. Невозможно взять и разложить режиссёрскую профессию на составляющие.
Я тут разговаривал с руководителем нашего театра и предложил ему пьесу. Прошла неделя, я натыкаюсь на другую пьесу и понимаю, как она меня зажигает. И ты постоянно живёшь на таком вулкане. Какая тебя идея вознесёт? А может быть, наоборот, что-то остановит? Вот такая не очень внятная по своей заметности, но очень необходимая профессия.
Кстати, совсем недавно ведь профессия эта появилась, в начале ХIХ века. До этого были в основном антрепризы, где более или менее уважаемый артист, которого любит публика, организовывал вокруг себя театральное действо, где он являлся центром, а остальные ему подыгрывали. А потом появился режиссёр — в переводе с французского «управляющий», по-моему, — и начал управлять этим процессом. Профессия молодая. Ещё много неоткрытого в ней. Поэтому, пожалуйста, присоединяйтесь.
— То есть, по сути, режиссёр — это профессиональный управляющий, менеджер в сфере театра, искусства, кино?
— Да, всё зависит от режиссёра. Когда ты выходишь на площадку, ты должен контролировать всё: знание артистами текста, знание мизансцен, понимание глубины того, что они произносят, у кого какая причёска, серьги, туфли. Всем этим должен руководить один человек, режиссёр, и это, поверьте, не так просто.
— А какие качества должны быть у человека, который хочет стать режиссёром. И можно ли их воспитать в себе? Или это что-то врождённое, некий талант?
— Давайте начнём с врождённых. Талант, конечно, никто не отменял, потому, как Максим Горький говорил: «Талант – это вера в себя, вера в свои силы». Вот режиссёру эта вера, прежде всего, нужна, потому что вокруг будет очень много мнений, параллельных течений. Ты ставишь, тебя обсуждают, уже критики о тебе говорят, а кто-то что-то у тебя посмотрел. И от «вокруг» уже начинает закручиваться энергия создания спектакля. Нужно сохранять в себе уверенность и чётко идти к цели, которую ты себе поставил изначально.
— А когда стоит идти учиться на режиссёра, и нужна ли для этого актёрская «база»?
— Если бы мне кто-то сказал в своё время, что я стану режиссёром, я бы очень удивился. У меня было обыкновенное советское детство, просто мама моя однажды предложила мне сходить в театральную студию. И вот эта бацилла театральная, она проникла в мой организм. Но это, прежде всего, у меня это случилось именно на актёрской почве.
У кого-то может быть иначе.
Вот ты читаешь сценарий: «Входит Чацкий». Продумать, откуда он пришёл, каким он ушёл, что произошло внутри сцены между Софьей и Чацким? Почему вдруг он понял, что она увлечена другим? Ответить на все эти вопросы – задача режиссёра. И это настолько интересная профессия!
Если вы хотите чему-то новому всю жизнь учиться не из-под палки, когда вас к этому подталкивает именно способ вашего мышления, то это ваш выбор. Вот вы берёте любое произведение и представляете, как бы это могло быть: в режиссуре это называется решение, как решить эту сцену.
Безграничные возможности для фантазии и самореализации, постоянный процесс самообучения – профессию режиссёра нельзя не любить. Она достойна того, чтобы ей восторгаться и к ней стремиться. Идите в неё смело. Здесь всему можно научиться. Это страшно интересно.
— Где можно получить режиссёрское образование? Важен ли диплом для работы режиссёром?
— Диплом, конечно, важен. У нас в БГИИКе готовят режиссёров, но это, скорее, режиссура культурно-массовых мероприятий, а учиться режиссуре театра драмы – для этого надо ехать в столицу: в ГИТИС или Щепкинское училище.
— Кем ещё может работать профессиональный режиссёр, каков спектр режиссёрской профессии?
— Театр, кино, мультипликация, звукорежиссура, цирковая режиссура. Я очень люблю цирк и подхожу к театральным постановкам со свойственным ему пафосом и подъёмом. Я ставил Шукшина и у меня там во время спектакля на полётном устройстве в кольце выезжает воздушная гимнастка, делает серию па. Приходите, посмотрите, спектакль называется «Абсолютно счастливые люди».
— Когда вы поняли, что хотите стать режиссером? Где вы учились?
— Режиссерское образование я получал в ГИТИСе, актерскую профессию — в Воронежской государственной академии искусств. А до этого была ещё театральная студия. Когда я пришёл в институт, я уже много чего умел, и мои однокашники просили: «Помоги, посмотри» и в итоге это стало интересно и мне самому. Свой первый спектакль я поставил в 1998 году в Воронежском молодёжном театре, назывался он «Люди и мыши», и я сам там ещё играл главную роль. Так и до сих пор бывает – не хочется расставаться с актёрством. Быть актёром – это быть ребёнком, удивляться и радоваться привычным вещам, сохранять наивность. А режиссёр – это совершенно другое, это мозговой штурм, целенаправленность. Когда находишь возможность сочетать это в себе, получаешь интересный жизненный опыт.
— Вы работали главным режиссёром нашего театра имени Щепкина, это было непросто? Вспомните самую яркую историю из этого периода.
— Меня только назначили режиссёром, мы репетируем спектакль «Касатка» и там используются семиметровые кнуты — мы ими бьём в зал: грохот, динамика, эффектно очень. И тут журналисты приходят. Спрашивают, а как с вашим главным режиссёром познакомиться. А я стою такой, машу семиметровым кнутом, все разбегаются, прямо Карабас-Барабас. Ну не получается интервью на репетиции, договариваемся на следующий день. Они приходят, а у меня другой спектакль — «Забыть Герострата». Я играю главного героя, который весь спектакль сидит в железной клетке. Опять ко мне не подобраться. «Да что ж это у вас за режиссёр такой?», — недоумевают журналисты.
А вообще, когда ты главный режиссёр, ты взваливаешь на себя ещё и большой пласт социальной ответственности, поскольку к тебе все идут – за ролями, в какой-то сложной жизненной ситуации, за каким-то внутренним поиском, когда репетируется образ. И в какой-то момент ты понимаешь, что уже занимаешься не столько творчеством, сколько регулировкой взаимоотношений внутри коллектива. А из такой позиции легко растерять нюх, режиссёрскую хватку, уйти в быт. А у «разового» режиссёра больше свободы для творческого манёвра. И мне это нравится.
Беседовал Вадим КУМЕЙКО
Записала Ксения МЕДВЕДЕВА