Произведениям искусства, созданным женской рукой, присуща особая магия. Картины Зинаиды Серебряковой, этой необычайно талантливой художницы «серебряной эпохи» XX столетия, обладают такой удивительной женственной магией —они свежи и непосредственны, полны милой, ласковой прелести. В них много света, а в жизни сотворившей их — всего лишь несколько лет счастья и долгие годы разлуки, нищеты и забвения. Судьба Серебряковой —прекрасный материал для писателя и режиссера. Это настоящая мелодрама хрупкой женщины, прошедшей суровые испытания, но сумевшей сохранить в себе человека. В этом году исполняется 135 лет со дня рождения художницы.
В Харьковской области есть село Нескучное. В XX веке эта территория относилась к Белгородскому уезду Курской губернии. Здесь, в родовом имении семьи Лансере, 12 декабря 1884 года родилась будущая художница. Сейчас на этом месте не осталось и следа от старинного, екатерининских времен, помещичьего дома с высокими стрельчатыми окнами и колоннами, нет фруктового сада и обрамлявших его старых лип…
В творческой семье
Зина, самая младшая из детей Лансере, с раннего детства росла в атмосфере служения искусству. Отец Евгений Александрович Лансере — превосходный скульптор. Мать, Екатерина Николаевна, художница и график, происходила из знаменитой художественной династии Бенуа, дед — известнейший архитектор Николай Леонтьевич Бенуа, дядя — прославленный живописец Александр Николаевич Бенуа, один из создателей творческого объединения «Мир искусства». Именно он стал для Зинаиды главным учителем и наставником.
После смерти главы семейства Евгения Александровича его жена с детьми вернулась в Петербург к родителям, в дом Бенуа. Имение в Нескучном стало их летней дачей. Зина каждое лето возвращалась сюда, много писала — поля и деревенские дома, крестьянок и их детей. Замкнутая и застенчивая девочка полностью погрузилась в мир красок и оттенков, проводила много времени, овладевая техникой акварели и масляной живописи.
Окончив в 1900 году гимназию, Зинаида поступила в художественную школу княгини Тенишевой. Здесь готовили молодых людей к поступлению в Академию художеств, а одним из преподавателей был сам Илья Репин.
Осенью 1902 года Зинаида с матерью отправилась в Италию. Несколько месяцев они бродили по музеям и галереям, осматривали античные развалины и соборы, рисовали залитые солнцем берега и заросшие густой зеленью холмы.
Любимое дело
По возвращении девушка стала заниматься в классе у модного портретиста Осипа Иммануиловича Брана. Заваленный заказами, он мало уделял внимания ученикам, но даже наблюдение за его работой считалось весьма ценным. Но больше всего радости приносило Зинаиде время в любимом Нескучном — рисовать его она готова была бесконечно. Там же она встретила свою судьбу. На противоположном берегу реки Муромки жили на собственном хуторе Серебряковы — мать семейства, Зинаида Александровна, была родной сестрой отца Зины. Ее дети росли вместе с детьми Лансере, и нет ничего удивительного, что Борис Серебряков и Зина Лансере полюбили друг друга еще детьми. Они решили пожениться. Родители не возражали, но возникли препятствия: Лансере и Бенуа традиционно придерживались католического вероисповедания — в их жилах текла французская кровь (первый Бенуа бежал в Россию от Французской революции, предок Лансере остался после войны 1812 года), лишь «немного разбавленная» итальянской и немецкой, а Серебряковы были православными. К тому же Зина и Борис приходились друг другу двоюродными братом и сестрой, а обе религии не одобряли столь близкородственных браков. Однако влюбленные все же добились разрешения на брак.
Вскоре после свадьбы Зина уехала в Париж — каждый уважающий себя художник просто обязан был побывать в этой мировой столице искусства. Вскоре к жене присоединился Борис. Он учился в институте путей сообщения, хотел стать инженером, строить железные дороги в Сибири. В Париже Зину ошеломило разнообразие новейших течений, художественных школ, направлений и стилей. Но сама она осталась верна реализму, двигаясь по избранному творческому пути самостоятельно.
Громкий дебют
После Франции Серебряковы поселились в Нескучном, лишь на зиму наведываясь в Петербург. В Нескучном родились их первые сыновья Евгений и Александр. Это была очень счастливая семья. Зинаида занималась детьми, много рисовала, ждала мужа из поездок. Во время одного из таких ожиданий она написала свой знаменитый автопортрет.
В конце декабря 1909 года брат Евгений, член группы «Мира искусства», написал Зинаиде с просьбой прислать какие-нибудь работы на предстоящую выставку. Недолго думая, сестра отправила ему автопортрет «За туалетом». На выставке, где висели работы Серова, Кустодиева, Врубеля, эта картина никому не известной художницы не только не затерялась, но произвела настоящий фурор. По совету Валентина Серова, этот первый шедевр молодой художницы и еще две ее картины приобрела Третьяковская галерея.
Успех Серебряковой и ее картины был невероятным -и публике, и критикам казалось, что отныне Серебрякова заслуженно встанет в первые рады российских живописцев. Ее приняли в члены «Мира искусства», приглашали в галереи и на вернисажи, но застенчивая и скромная девушка предпочитала проводить время в кругу семьи, а не в бурлящем Петербурге. В 1912 году она родила дочь Татьяну, через год Екатерину. Это время расцвета ее искусства. Она пишет полотна «Купальщица», «Баня», «Беление холста», «Спящая крестьянка» и другие. «Нам же, художникам «Мира искусства», было лестно получить в свои ряды еще один и столь пленительный талант», — писал восхищенный дядя Александр Бенуа.
Потрясения и потери
Революцию Зинаида встретила в своем любимом Нескучном. Однажды к Серебряковым пришли крестьяне -предупредить, что скоро их дом будут громить, как и все помещичьи усадьбы в округе. Зинаида, жившая с детьми и престарелой матерью — Борис был в Сибири — перепугавшись, наскоро собрала вещи и сбежала в Харьков. Позже ей рассказали, что усадьбу действительно разгромили, дом сгорел, а вместе с ним ее картины, рисунки, книги.
В Харькове семья оказалась почти без средств. Зинаида устроилась в местный археологический музей, зарисовывала экспонаты для каталогов. Связь с мужем оборвалась, несколько месяцев она разыскивала его по всей России. «Ни строчки от Бори, это так страшно, что я совсем с ума схожу», — писала она брату. В начале 1919 года она наконец встретилась с мужем, чудом добравшись ради этого до Москвы, и даже уговорила Бориса съездить в Харьков повидать детей. На обратном пути у него прихватило сердце, он решил вернуться, пересел в военный эшелон — и там заразился сыпным тифом. Он еле успел добраться до семьи и скончался на руках у жены.
Для молодой женщины это стало потрясением. Всю жизнь она будет помнить любимого мужа, будет верна ему и больше никогда не выйдет замуж. Остались портреты, написанные с его фотографий уже в 50-х годах. В одном из писем дочери Татьяне она писала в 1952 году: «Не поверишь, что прошло уже больше четверти века без него!».
Осенью 1920 года Серебрякова смогла вернуться в Петроград. Но здесь ее творчество пришлось не ко двору — она не могла согласиться оформлять здания или демонстрации, не было ей близко и столь популярное в то время футуристическое искусство. Она продолжает рисовать своих детей, пейзажи, автопортреты. Семья страдала от нищеты, заказов мало, оплачивались они плохо. Как писал один из ее друзей, «коллекционеры задаром, за продукты и поношенные вещи обильно брали ее произведения».
Вынужденная эмиграция
Постепенно художественная жизнь бывшей столицы входила в прежнее русло, устраивались выставки и салоны, приезжие и местные коллекционеры покупали какие-то работы. В 1924 году в США прошла большая выставка работ советских художников — среди них выставлялась и Серебрякова. Две ее работы сразу же купили, и окрыленная этим успехом, Зинаида решилась поехать за границу. Возможно, там она получит заказы, сможет заработать денег, которые будет присылать в Россию. Получив с помощью Александра Бенуа необходимые документы, в сентябре 1924 года Зинаида, оставив детей матери, уехала во Францию.
Уезжая, как казалось, на время, на родину Зинаида Серебрякова смогла вернуться лишь ненадолго, через три десятка лет. В Париже она была никому не нужна. Ее картины и там казались устаревшими и несовременными. В моде было совсем другое искусство, и немногочисленные рецензии на рисунки Серебряковой потонули в лавине статей об абстракционизме, сюрреализме и прочих модернистских течениях в живописи. А у нее абсолютно отсутствовала деловая хватка. Когда писала портреты, ей не всегда платили деньги, не выполняли то, что обещали. Она почти не ела, все деньги, которые удавалось заработать, Серебрякова отсылала в Россию.
Но родственникам удалось переправить к ней сына Александра. Едва приехав, 16-летний юноша кинулся помогать матери. Он рисовал декорации для киностудий, оформлял выставки, иллюстрировал книги, создавал эскизы интерьеров. Со временем он стал прекрасным художником, в чьих акварелях сохранился волшебный облик довоенного Парижа. Катю удалось перевезти в Париж в 1928 году с помощью одной из благодарных клиенток. Остальных детей Зинаида не видела еще долгие годы. И Александр, и Екатерина, к сожалению, так и не завели собственных семей -они посвятили свои жизни любимой матери и искусству.
Серебрякова очень хотела вернуться в Россию, но ее хлопоты о возвращении не увенчивались успехом. До войны она не успела, а после уже чувствовала себя слишком старой, усталой, больной. Ее навещали приезжавшие в Париж советские художники Сергей Герасимов и Дементий Шмаринов, звали в СССР. Но она после стольких лет не могла решиться, боялась оказаться никому не нужной.
Последняя встреча
В конце пятидесятых годов, когда «оттепель» проделала первые проталины в «железном занавесе», дочь Татьяна решилась навестить мать. В 1960 году они смогли увидеться. Стараниями Татьяны Борисовны в 1965 году в Советском Союзе была устроена выставка Зинаиды Серебряковой — более ста работ художницы, созданных в эмиграции. Выставка прошла с небывалым успехом, и ее повторили в Киеве и Ленинграде.
Спустя два года, 19 сентября 1967 года, Зинаида Евгеньевна скончалась после перенесенного инсульта. Ее похоронили во Франции, на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. В день похорон шел проливной дождь, который словно оплакивал великую русскую художницу, рассыпавшуюся, как карточный домик, вдалеке от родины.
«Очень много работала, много писала, совершенно не была подвержена художественной моде. То, что от души у нее шло, то она и делала», — говорил о Зинаиде Евгеньевне брат. Оказавшись в революционной среде, которая не признавала реалистическое искусство, потом во Франции, Серебрякова сумела остаться самой собой. Идеалы красоты и любви она продолжала нести всю жизнь, несмотря на то, что за свое творчество не получала денег. Ее искусство продолжилось в работах ее детей, которые объединило бережное и любовное отношение к натуре и очень глубокое чувство реальности, внутреннее чувство натуры, раскрывающее ее истинную красоту.
Маргарита ТЕРЁХИНА, сотрудник отдела краеведческой литературы универсальной научной библиотеки
Фото из свободных источников