Пятнадцать лет назад перестало биться сердце писателя-фронтовика
> «…обо мне не беспокойся и не горюй, держись всегда бодро, береги свое здоровье. На меня надейся, приеду домой — определюсь к делу» — это строки из письма матери Ксении Ивановне рядового Алексея Зиновьевича Кривцова. Письмо было написано уже после Победы, осенью 1945 г. из челябинского госпиталя, после второго ранения, в ожидании ампутации ноги… В письме нет ни растерянности, ни подавленности, только спокойная уверенность и надежда на мирный труд и мирную жизнь. Сколько же должно быть мужества, стойкости, какими обладал русский воин, писатель-фронтовик А.З. Кривцов.
Таким я и увидела впервые в писательской организации Алексея Зиновьевича, и запомнила навсегда — высокий, красивый, серьёзный мужчина на костыле без ноги. Крепкая большая ладонь и бережное рукопожатие при знакомстве. И, как ни странно, от него исходило ощущение надёжности, спокойной уверенности и оптимизма.
Алексей Зиновьевич обязательно приходил к нам 1 апреля, в свой день рождения, приносил «термосок» с угощением, который заботливо собирала супруга Екатерина Кузьминична. Алексей Зиновьевич очень тепло рассказывал, как они познакомились после войны, поженились в 1952 году, вместе на «Запорожце» объехали столько интересных мест. Часто бывали на юге — в Крыму, на Кавказе. Об этом можно прочесть в его поэме «Перевал». Детей у них не было. Алексей Зиновьевич и Екатерина Кузьминична прожили 51 год вместе и были неразлучны до последнего дня. И это тоже был для нас всех достойный пример уважения и любви.
Конечно, все разговоры неизменно сводились к военной теме. Война не отпускает ни одного ветерана, пока он жив, никогда.
Мне было вдвойне интересно беседовать, а больше слушать Алексея Зиновьевича ещё и потому, что Белгород -родной для нас обоих город.
Мне очень дороги его лирические светлые строки о Белгороде, хотя он давно не одноэтажный и очень многое вокруг изменилось:
«…Я родился в Белгороде. Мне близки — и сам город с одноэтажными домами, скверами, церквами, и его ближайшие окрестности.
А это — и река Северский Донец с высокими зелеными камышами, прозрачными струями и тихими заводями. Это — и меловая гора с пастбищами и лесными чащами. Это — и многочисленные овраги с пахучими травами и цветами, где тонули кусты диких роз, боярышника, всяких ягодников и фруктовых деревьев…
Не избежал и 33-го — голодного года. Всякое было… Но детство — есть детство.
Меловая гора, или как её попросту называли «меловушкой»,славилась глухими обрывистыми ярушками с непролазными зарослями кустарника и деревьев. Мы, пацаны, хорошо знали эти места…
Начитавшись книг Фенимора Купера, Жюля Верна, нередко воображали себя их героями. А когда были помоложе, играли в Чапая…
… Летом ездил я в деревню Мелихово, откуда мать. Едешь, бывало, на повозке со своим дядей — маминым братом, и рассматриваешь всё вокруг. И такое всё близкое становилось. И — на всю жизнь».
Родился Алексей Зиновьевич в 1925 году, на его долю выпало много горестных испытаний и трагических событий, которые он помнил, делился с нами. Как тяжело было без отца, Зиновия Ивановича не стало, когда мальчику не было и года. Как в голодном 33 году выживали с мамой…Эта тема позже нашла отражение в поэзии.
И думалось мне, хоть и был я молод,
Как бедствовал по деревням народ.
И в памяти моей еще жил голод,
В тот самый страшный — тридцать третий год.
И все же вера в жизнь не покидала:
«Прибавят хлебушка на трудодни!»
Так думали колхозники, бывало,
И я так думал в те лихие дни.
И, конечно же, военные воспоминания, сдержанные и от этого ещё более трагичные. Закончив 35-ю школу, работал учеником слесаря в машинно-тракторной мастерской, в которой ремонтировали большие военные грузовики до последних дней, пока не пришли немцы 22 октября 1941 года. В Красную Армию Алексея Кривцова призвали в феврале 1943 года, а до этого он, как и многие наши земляки, пережил ужасы оккупации города немецко-фашистскими захватчиками. И этот факт позже на войне сыграл отрицательную роль в его жизни — в 1944 году была возможность поступить на ускоренные курсы офицерского училища. «Но все же я решил оставаться солдатом. Ни в чем я не провинился, но меня сильно задевало за живое, когда укоряли, что был «под немцем». Это было хуже смерти». Так и прошёл Алексей Зиновьевич весь боевой путь от Ленинграда до Берлина рядовым пехотинцем.
Огонь метался в дикой пляске
На желваках и круглых касках.
Я через бруствер опаленный
В неведомое сделал шаг,
Остановить не в силах враг
Мой шаг!..
Короткий и
Огромный.
20 июля — 15 лет, как А.З. Кривцова нет с нами. Я часто вспоминаю его, открываю его книги, и в строчках стихов, прозы и особенно писем вновь оживает неторопливая, простая и искренняя интонация Алексея Зиновьевича. Как будто он снова рядом.
Алексей Зиновьевич никогда не жаловался на физические немощи, был настоящим солдатом, как на войне, так и после. Ему помогали в этом упорный характер, вера в Бога и людей. Благодаря своей воле и упорству, после войны он закончил вечернюю школу, два курса Харьковского художественного училища, работал художником-оформителем и учился на заочном отделении в Харьковском библиотечном институте.
В одной из бесед Алексей Зиновьевич рассказал, что однажды ему пришлось заниматься росписями в храме. Очень сожалею, что сейчас не могу вспомнить, в каком именно, но врезалось в память, насколько серьёзно он к этому подходил, как духовно готовился к этому. Испросив благословения у батюшки, Алексей Зиновьевич постился, бросил курить и никогда больше не возвращался к этой пагубной привычке. Вера давала ему помощь и силы на жизнь и творчество. А вот веру в людей он очень боялся потерять, не однажды говорил о своей затаенной сердечной тревоге, а потом выразил в поэтических строках:
Мне, инвалиду, боязно упасть
На видном месте, скажем, у вокзала.
Я никакую не виню тут власть,
Мне приходилось падать — и немало,
Я костыли нередко разбивал
И в деревнях, и в городах, бывало.
К ранениям ушибы добавлял —
И все равно, как в детстве, заживало.
Но я боюсь не самого паденья.
Страшней, что люди мимо вдруг пройдут
И эти невеселые мгновенья
Увидят! А руки не подадут…
Его произведения печатали «толстые» известные журналы, в разные годы вышло пять книг стихов и прозы, в 1996 году Алексей Зиновьевич Кривцов был принят в Союз писателей России. Его книги были очень тепло и одобрительно приняты читателями и коллегами, горячо и душевно отозвались бывшие фронтовики. Алексея Зиновьевича часто приглашали на встречи, особенно с молодёжью. И он всегда относился к этому очень серьёзно, ехал, делился своим творчеством, отвечал на многочисленные вопросы, интересно и правдиво рассказывал о фронтовых буднях и однополчанах, вместе с которыми творил историю нашей страны.
Людмила БРАГИНА, член Союза писателей России, сотрудник Пушкинской библиотеки—музея
Фото из архива Пушкинской библиотеки-музея