После первого освобождения Белгорода советские войска в марте 1943 года снова были вынуждены оставить город
> За годы Великой Отечественной войны наш город пережил два периода немецко-фашистской оккупации. После первого освобождения у жителей появились вера и надежда на скорое избавление. Однако с конца марта по пятое августа Белгород опять оказался под пятой захватчика.
25 марта завершилась Харьковская оборонительная операция. В этот день войска Воронежского и Юго-Западного фронтов под давлением крупных сил противника были вынуждены оставить Белгород. Начался период второй оккупации, длившийся с 25 марта до 5 августа 1943 года.
В сборнике «Оккупация», изданном в 2010 году издательством «Константа» в Белгороде, помещены воспоминания наших земляков, из которых можно понять, чем обернулся «новый порядок», установленный немецко-фашистскими оккупантами. Этим «своим» порядком они стремились покорить и подчинить себе население, не гнушаясь при этом использовать любые методы: от насилия до бессовестной лжи о радостной и обеспеченной жизни, которая ожидает оккупированное население.
Сразу после прихода фашистов в город снова был установлен «новый» порядок. Было упразднено советское административно-территориальное деление. В городе создали управу.
Проводилась вербовка в германскую армию во вспомогательные войска. Для этого на комиссию обязаны были явиться все мужчины 1907-1917 годов рождения. Добровольцы обязательно принимали присягу, подписывая ее текст на русском и немецком языках.
В своей книге «Бандитизм приказано ликвидировать» (издательство «Константа», Белгород, 2017 год) В.М. Журахов приводит документы, с которых гриф секретности снят. В ней есть следующие сведения: «…На территории Курской области… существовали специальные школы разведчиков штаба «Визель», штаба «Леопард» и венгерской разведки «ЮНО». В Щиграх, Белгороде функционировали школы старших полицейских с контингентом обучающихся в них до 500 человек. В Курске, Белгороде были сформированы так называемые «Украинские батальоны», численностью в несколько тысяч человек. Полицейские школы и эти батальоны являлись поставщиками кадров агентуры для немецкой разведки. Наряду с указанными разведывательными органами, на территории Курской области действовали контрразведывательные органы в виде отдела гестапо (Курск, Фатеж, Белгород, Ст. Оскол и др.), «Гехаймлихефельд-полицай» сокращённо «ГФП» — тайная полевая полиция, «СД» (служба безопасности), Орсткомендатуры, жандармерия, русская полиция. Все эти органы контрразведки проводили активную работу, насаждая свою агентуру во всех звеньях административно-хозяйственного аппарата и среди населения. Был введён строгий учёт местного населения. В Белгороде каждый взрослый житель обязан был пройти регистрацию. Коммунисты, активисты, кандидаты в партию подлежали аресту. Жителям запрещалось без разрешения властей покидать места постоянного проживания».
Из воспоминаний жительницы Белгорода А.А. Соловейченко: «Однажды нас под дулами автоматов пригнали к дальнему парку (ныне парк Памяти) для очистки снега на дороге. И вот здесь мы увидели, как фашисты казнили белгородцев. Фашисты привезли в парк несколько человек на крытой машине, отвели людей на окраину, расстреляли и сбросили в яр. Для периода оккупации это была типичная картина, фашисты постоянно уничтожали коммунистов, мирных жителей, которые оказывали хоть какое-то сопротивление, белгородцев еврейской национальности».
Из воспоминаний жителя Белгорода В.Н. Дубинина: «Движение поездов прекратилось. Стало ясно, что фронт отступает от Белгорода и в него вот-вот войдут фашисты. И этот чёрный день наступил… Всю ночь и весь следующий день фашисты занимались разбоями и грабежами. Среди солдат было много мадьяр, австрийцев, румын. Из добротных домов семьи выбрасывались на улицу, а их жилища занимали офицеры. Арестовывались все подозрительные для захватчиков граждане города. Изымались продукты, ценности, всё, что люди выращивали в подсобных домашних хозяйствах… Холодная и голодная зима пришла рано и была беспощадной. Много людей умирало от холода и голода. Но голод заставлял людей преодолевать страх, и они отправлялись на поиски хоть каких-то «съедобий» или чего-либо, что могло быть использовано в пищу. Женщины и дети с надеждой передвигались от одного пустого склада к другому, от одного подвала к следующему. Радость приходила в дома, когда удавалось из-под снега добыть обгоревшего зерна, горсть рассыпанной в спешке отступления какой-то крупы, мёрзлой картошки или свеклы… хотели как-то спастись от голода».
Из воспоминаний жительницы Белгорода А.Н. Балагуровой: «При немцах сидели дома, носа не высовывали. Во время бомбёжек прятались в подвалах. Наш подвал был из двух отделений — на два дома с одним общим входом. Притащили туда матрацы, всё самое необходимое и жили. Воду пили, в основном, от растаявшего снега, а есть нечего было. Как-то убило большую лошадь, так вся улица Воровского (сегодня Трубецкого) сбежалась, по кускам растащили и радовались: какая вкусная конина! В сорок третьем, с конца февраля до середины мая, почти не вылезали из подвала, уже невмоготу было, а всё сидели. Бомбили в это время беспрерывно. Улетали наши, прилетали немцы, и так без конца. По слуху определяли, кто летит бомбить. Вычисляли, где будут падать бомбы — прятаться скорей или подождать… Магазины во время оккупации не работали, все были закрыты. Жили люди тем, что меняли друг у друга вещи на продукты».
Из воспоминаний жителя Белгорода А.И. Уголева: «… Проходя по улице Красина (сегодня Чумичова) мимо средней школы №3, что возле Смоленского собора, я всегда вспоминаю далёкие детские годы, когда я пошел учиться в школу. Для проведения уроков был оборудован второй этаж. На первом хранилось зерно. Учились мы по советским букварям последнего предвоенного года издания, прошедшим фильтр германской цензуры. Взглянув на любую страницу этого букваря, мы чувствовали рябь в глазах от вычеркнутых «советских» слов и часто не понимали смысла прочитанного… В одном из классов ежедневно демонстрировали узкоплёночный «немой» фильм под названием «Прекрасная Германия»…»
В период оккупации городов и районов современной Белгородской области тысячи мирных жителей были угнаны на работы в Германию. В первую очередь это были молодые люди — девушки и парни, не достигшие призывного возраста, проживавшие в занятых немецко–фашистскими захватчиками населённых пунктах… Принудительный угон на работы в Германию продолжался на оккупированной Белгородчине почти полтора года — с весны 1942 по июль 1943 года.
Из воспоминаний бывшего главного художника Белгорода Е.И. Болотова: «Так уж получилось, что мама, я и сестрёнка не смогли эвакуироваться. Решили было уйти, километрах в десяти от города Черную Поляну. Здесь и пришлось впервые увидеть немецких солдат. Вели они себя как мародёры и грабители. Стреляя и ругаясь, отобрали у жителей всё съестное. В семье, где нас приютили, продуктов совсем не осталось. Ходили в поле, выковыривали мёрзлую свеклу, которой и питались. …Голод заставил идти в город. Я притворился хромым, полагая, что хромого не заберут (дошли слухи, что немцы в городе всех детей увозили в Германию). Поселились в городе у знакомых. Питались кое-как. Голод брал своё: мама тяжело заболела. …Перестал притворяться хромым и начал добывать на хлеб разными приработками. Мне тогда исполнилось 16 лет. Старосты улиц сообщили об этом в комендатуру. Мальчишкам этого возраста приказали собраться для отправки на работы. За неисполнение — смерть. Под присмотром полицаев в мае 1942 гола нас посадили в закрученные колючей проволокой вагоны и повезли в неизвестном направлении. Дорога была долгой. Наконец, измученных и голодных, нас высадили в неизвестном чужом городе. Подрезанные кусты и деревья, острые крыши домов, чужая речь — немецкая. Мы — в Германии».
В таких нечеловеческих условиях жили в оккупации. Приближалась самая главная битва за жизнь каждого и всей страны — битва на третьем ратном поле России.
5 июля 1943 года началась Курская битва. В ходе боёв на южном фасе Курской дуги Белгородский район подвергся вторичной оккупации. Гитлеровцы полностью сожгли села: Разумное, Беловское, Мясоедово, Севрюково, Ястребово, Ближняя Игуменка, Старый город, совхоз «Батрацкая дача», хутор Соловьёво, Дорогобужено, Отрог, Дальние Пески.
Но уже приближался долгожданный день — день освобождения города Белгорода.
Виктор ИВАНЧИХИН, научный сотрудник Пушкинской библиотеки музея
На фото — современный перекрёсток пр. Б.Хмельницкого и Свято-Троицкого бульвара, 1943 год
Фото из свободных источников