…Творений своих ты создатель!

Художник о жизни, о творчестве и о себе

> Нельзя представить белгородскую культуру без харизматической живописи Станислава Дымова. Его картины вызывают особые эмоции. В них — краски природы, гармония жизни, застывшая архитектура, фантазийные сны, близкие, любимые люди. В этом году Станиславу Федоровичу — 65. Персональная выставка, которая откроется 17 октября, носит название «В миру фантазий и идей». Накануне этого события мастер поделился своими воспоминаниями и впечатлениями.

— Станислав Федорович, Вы по жизни оптимист или пессимист?

— Умеренный оптимист. Жизнь складывалась удачно, на­чиная с раннего возраста. Родители отвозили к бабушке, и она нас воспитывала. С этим связаны самые яркие воспо­минания детства. Второй момент удачи, когда в Мелитополе девятиклассником пошел в художественную студию, встре­тился с потрясающим преподавателем Илларием Андре­евичем. С него началась любовь к живописи и вера в свои силы. Потом еще счастье — поступил в Абрамцево. Приехал учиться — первый раз увидел Москву с ее возможностями по­знать мировое и российское искусство. Мы жили в Хотьково, недалеко от Загорска (сейчас Сергиев-Посад). Ходили в Тро-ице-Сергиеву Лавру. Это было впервые в таком масштабе.

— Ваша семья была верующей?

— Нет, тогда это было непринято. У нас в Мелитополе была маленькая церковь. Я не ходил туда и не знал, что это такое. А вот уже когда поступил, мы начали посещать храмы. Я не скажу, что специально на молебен. Делали этюды. Еще одно интересное воспоминание — жили в об­щежитии, где комнаты для студентов были перестроены из монашеских келий.

— А сейчас что там находится?

— Сейчас Хотьковский Покровский монастырь, там нахо­дится рака с мощами отца и матери Сергия Радонежского. Мы жили в святом месте. Как тут не говорить о счастье и оптимизме. Да, были сложности у студентов, когда не было денег, но мы ходили разгружать вагоны, помогали в Абрам­цево вскапывать огороды. Это было время молодости.

— Я знаю, что студенческое братство для Вас это особая тема. «Абрамцевцы» одержимы иде­ей тесной дружбы выпускников. Поддерживаете ли Вы отношения сейчас?

— Конечно, продолжаем дружить. Провели в Белгоро­де пять совместных выставок. У нас Владимир Аксенов -прекрасный мастер резьбы по дереву и художник-график, его жена Галина в совершенстве владеет лоскутной тех­никой. Юрий Агафонов, к сожалению, его уже нет с нами, работал с керамикой. Многогранность наших выпускни­ков всегда была любопытна для всех.

— Вливаются ли к вам молодые выпускники?

— Полное ощущение, что молодежь старается поближе к столице оставаться. В провинциальные города не воз­вращается.

— Как Вы считаете, нужно ли художнику профес­сиональное образование?

— Это даже не обсуждается. Проверено на себе. Закончил училище, потом институт, работал более 40 лет и с каж­дым годом понимаю, что зря прогуливал какие-то занятия, не старался впитать все, что давали преподаватели. К при­меру, возьмем российских мэтров. У Казимира Малевича -великолепная школа, учителя, поэтому так содержательны его и реалистические, и супрематистские работы.

— Сколько часов Вы работаете в сутки?

— У художника не бывает выходных. За мольбертом я могу находиться 4-5 часов, не исключая субботы и воскресенья. А в общем режиме работе посвящается все 24 часа в сутки. Едешь, например, в маршрутке и думаешь, по какой причине не получился тот или иной фрагмент картины. Возвращаешься в мастерскую, эта проблема перед глазами. Ты ее пытаешься решить, и если решил, то засыпаешь хорошо, но с этой же картиной. Если не по­лучилось, то продолжаешь мучиться.

— Ваша выставка называется «В миру фантазий и идей». Предыдущая, к 60-летию, — «Лабиринты снов». Каким Вы видите героя Ваших художе­ственных полотен, реалистическим или мисти­ческим? И что влияет на появление новых сюже­тов?

— Конечно, реалистическим. Художник — счастливый че­ловек. Его идеи и мечты воплощаются в его работах. И есть такая возможность передать мысли на холсте. А на сюжет влияет литература, музыка, общение с поэтами и писателями. Много лет я общаюсь с Сергеем Ташковым, Евгением Дубравным, и в моем искусстве можно увидеть, как переплетаются наши идеи. Чтение лучшей российской и зарубежной литературы оказывает влияние на творче­ство. Отсюда и появление странных сюжетов, когда хочет­ся отойти от реализма и дать герою новую возможность.

— А Вы сами пробовали писать поэзию или прозу?

— Нет, никогда, Бог не дал такого таланта.

— У художников есть особая колористика произ­ведений, например, И. Репин использовал золоти­сто—желто—красный цвет, В. Суриков — голубова­то—синий, холодный. Какой предпочитаете Вы?

— Все оттенки синего. Но я все время «плачу» над этим цветом. Он у меня то яркий, то не в гармонии. Но если говорить о чувстве синего цвета, то восхищаюсь Юрием Болотовым. У художников есть такое выражение — кар­тина раскрашена или написана. Мне кажется, что у меня часто получается раскрашена, а у Болотова написана.

— Есть ли у Вас ученики, работающие в Вашей манере?

— Смешной эпизод был. Я зашел в какой-то магазин. Вижу несколько работ, одна среди них с моим сюжетом, но написана другим человеком. Исполнена по-ученически, но с любовью. Потом этот молодой художник подошел ко мне, спросил, не против ли я. Нет, не против, пусть учатся на моих сюжетах. Как-то семилетняя внучка моей знакомой, придя в мастерскую, вдохновилась увиденным и первый раз написала на холсте масляными красками. И у нее получилось. Так что ученикам я специально не пре­подаю, они появляются неожиданно.

— Считаете ли Вы, что современные технологии притесняют классическое искусство?

— Они уже притеснили. Это та шелуха, которую осоз­нают позже. У компьютера возможностей море, но искус­ство работает тогда, когда включаются все органы чувств и подсознание. У художника, музыканта, поэта есть такие нюансы, которые ни одна машина не сделает. Все стали сейчас дизайнерами, фотохудожниками. Иногда приходит­ся присутствовать в жюри и оценивать конкурсные работы. Так вот многие из них к фотоискусству не имеют никакого отношения. Соотношение цвета и тени должно быть про­фессиональным, чтобы произведение стало истинным. А это соблюсти могут единицы. Опять вернемся к тому, чтобы художник обязательно владел азами специального образо­вания. И чтобы работы не были «слистаны» с других.

— Остались нереализованными какие—то грани ху­дожника Дымова?

— Я сожалею о том, что был не очень хорошим папой. Все время думаю сейчас о том, что нужно было больше уделять внимания детям.

— Какой бы проект хотели предложить Вы, что­бы белгородцы и гости города больше приобща­лись к искусству.

— Мастер-классы на Соборной площади. Короткие лек­ции о живописи, а потом пусть располагаются художники и гости с этюдниками и вместе пишут. Рядом с мэтрами (у нас в Союзах художников их около ста человек), чтобы появилось чувство единения. Такой флешмоб позволит получить в этот день немного знаний, умений, массу по­зитива и привлечь внимание к искусству.

Беседовала Елена ХОВХУН

ФОТО ИЗЛИЧНОГО АРХИВА С.Ф. ДЫМОВА