Ни одно краеведческое исследование не обходится без информации предшественников, взятой из ранее опубликованных статьей и книг. Но, спустя годы, высказанное однажды предположение или чье-то смутное воспоминание уже воспринимается как известный и неоспоримый факт, но не всегда подкрепляется документами.
Таких случаев немало в белгородском краеведении. Сегодня — рассказ об истории известнейшего старинного дома, называемого «домом баронессы фон Ган» (ул. Преображенская, 94). Сегодня в нем находится городское управление молодёжной политики.
Особняк с мезонином
Некоторые исследователи датируют его постройку 18 веком, а мы начнем наш рассказ с начала 19 века. Тогда белгородский купец Семен Тулинов, проживавший в пригородной слободе Саввиной и торговавший мелочным товаром, числился в звании купца 3-й гильдии. Через несколько лет уже его сыну Алексею принадлежал наследственный деревянный дом на улице Шереметьевской, как раз на том месте, где и расположен сегодня так называемый «дом баронессы фон Ган». А в середине 19 века деревянный дом с флигелем, баней и ледником по наследству перешел уже к сыну Алексея Дмитрию Тулинову. Когда же был построен каменный дом с мезонином? Нам не удалось пока найти ответ на этот вопрос, но в архиве Белгородской области сохранилась городовая окладная книга. В ней давалось краткое описание недвижимого строения, а также сумма имущественного налога, взимаемого с владельца дома. И вот в описании дома бывшего бургомистра городского магистрата, купца 2-й гильдии Дмитрия Тулинова в 1865 году указаны только надворные постройки, что говорит о сносе старого отцовского деревянного дома и, вероятно, о начале строительства каменного. Но, возможно, что строительство к этому моменту уже шло полным ходом, а дом еще не был полностью готов, и поэтому не облагался налогом. После смерти Дмитрия Тулинова, по всей видимости, коммерческие дела купеческой семьи шли не очень хорошо. Об этом свидетельствует найденное в архиве прошение, поданное вдовой купца Тулинова о списании с нее суммы налога на каменную лавку в гостином ряду. А на рубеже веков владельцем «дома с мезонином» стал личный почетный гражданин Николай Николаевич Павлов. С этим домом он расстался только во время гражданской войны, и позже был включен в список лиц, проживавших на улице Шереметьевской и сбежавших от советской власти, оставив свое недвижимое имущество.
Баронесса
Итак, документально мы выяснили, что историческое здание никогда не принадлежало баронессе. Но, как говорится, нет дыма без огня. Откуда же могла возникнуть такая легенда?
То, что дом принадлежал баронессе фон Ган, сообщил еще в 1970-е годы Виктор Михайлович Михельсон — краевед, председатель общества белгородских филателистов и преподаватель института строительных материалов им.Гришманова. В.М. Михельсон свои краеведческие изыскания базировал на тщательной фиксации воспоминаний старожилов, и в советский период в общем-то не мог работать с дореволюционными архивными документами. Информацию он почерпнул, видимо, из чьих-то устных рассказов. С именем баронессы Ган связана история пригородного поселка Майский, который раньше назывался Павловский. Это название обычно связывают с владельцем этих земель в середине 19 века Павлом Борщовым. После смерти Павла его имущество унаследовал сын, видный земский деятель Алексей Павлович Борщов. В 1887 году он написал заявление в Белгородскую земскую управу о сложении своих полномочий члена управы. А в 1888 году ветряная мельница с двумя поставами и толчеей, кирпичный завод с одной печью, которые располагались на месте современного поселка Майский, уже принадлежали новой хозяйке — Марии Николаевне фон Ган. Автору статьи не известны упоминания хутора Павловский в архивных документах середины 19 века, и впервые это название появляется с именем новой владелицы в 1888 году. В честь кого же был назван хутор? Возможно, Мария Николаевна в девичестве была Павловой и имела родство с последним хозяином «дома с мезонином» Николаем Павловым. Но подтвердить эту версию документально мы пока не можем. Возможно, что связь истории дома с именем баронессы могла возникнуть в советский период, и новые открытия еще ждут своих исследователей.
Александр Лимаров