Чернобыльская авария глазами очевидцев
Сегодня исполняется 28 лет со дня чернобыльской катастрофы, заставившей содрогнуться весь мир. Среди тех, кого стали называть ликвидаторами, было немало белгородцев. Сейчас в городе живет более четырехсот свидетелей этой страшной аварии, которые, рискуя здоровьем и жизнью, спасали страну от последствий взрыва ядерного реактора.
Юрию Бородину в ту пору было 29 лет и работал он водителем автобазы «Молпрома». Обычная профессия и обычная семья. Сынишке — меньше года, дочери только что исполнилось семь. Когда приехали посыльные из военкомата и велели собираться с вещами, никто не объяснял, куда и зачем отправляют. Случалось, водителей привлекали к уборке урожая, но сезон был не тот. Ночь провели в военкомате и жена Наташа, будто чувствуя неладное, не уходила от стен здания до рассвета. А утром их повезли в Курск. В расположении воинской части получили военное обмундирование, и эшелон отправился на Украину. И только когда стали подъезжать к Киеву, они поняли, куда их везут. Но никто не роптал: надо — так надо.
Село, вблизи которого их расквартировали, называлось Ораное. Батальон расположился в сосновом лесу, и покуда хватало взора, стояли палатки. Дисциплина в городке строгая, военная. За пределы отлучаться нельзя. Выбрал «КАМАЗ», на котором предстояло перевозить грузы. По вечерам получали наряд, и утром — в путь. Возили на АЭС бетонные плиты, листы из свинца. Все это строители использовали для снижения радиационного фона на разрушенной взрывом станции. Эта командировка длилась 24 дня, и 11 из них Юрий Павлович совершал поездки в ад. Больше нельзя.
У каждого водителя был дозиметр, с его помощью замеряли радиационный фон и высчитывали, сколько времени могут находиться на месте катастрофы. После этого обязательные для каждого процедуры: мыться и переодеваться. Старую одежду выбрасывали, на стеллажах выбирали свой размер и облачались в новую. Но и это не все. После каждого рейса предстояло пройти 3 пункта санитарной обработки.
Трижды солдаты в спецобмундировании мыли автомобиль и замеряли уровень радиации. Если эти меры не помогали, и «КАМАЗы» «фонили», их отправляли на кладбище автомобилей. За 11 дней Юрий Павлович сменил пять машин.
Самое жуткое воспоминание той поры -пустые деревни по пути маршрута до Чернобыльской станции. Цветут сады, бродят куры и собаки, а людей нет.
Жизнь в городке ликвидаторов, где собрался народ со всей страны, разнообразием не отличалась. Кормили хорошо: обязательно мясо, много зелени — чеснок, лук, петрушка. Что было удивительно — картошку привозили в лагерь в трехлитровых банках и уже очищенную. Спиртным сильно не увлекались, но и не игнорировали. Обычно «горячительное» привозили на заказ из Киева. По вечерам крутили кино, других развлечений не было. Среди тех, кто работал и жил в городке, помимо белгородцев, молодые мужчины из Губкина, Старого Оскола, Воронежа, других регионов. Со многими из них Юрий Павлович подружился и до сих пор поддерживает дружеские отношения с Владимиром Белобрагиным из Старого Оскола и белгородцем Геннадием Бесединым.
…Мы стоим в цветущем саду, и от этого бесхитростного, простого рассказа человека, который смотрел в глаза смерти, мороз по коже. Каждый из них просто выполнял свою работу, не думая о последствиях и не рассчитывая на почести и славу.
В день памяти жертв Чернобыльской катастрофы белгородские «чернобыльцы» по традиции соберутся у памятника участникам ликвидации последствий ядерных катастроф и аварий. Почтят память тех, кого уже больше нет. У Юрия Павловича, как и у других ликвидаторов, немало проблем со здоровьем, но держится молодцом. Он мало рассказывает о том, что за его плечами — непосредственное участие в спасении целой страны от разрушительной силы невидимого врага — радиации, и почти никогда не надевает награды: орден Мужества и многочисленные медали. Вот когда подрастут внуки — поделится воспоминаниями о пережитом, чтобы память об этом передавалась из поколения в поколение.
