Михаил Делягин: путевые заметки из Белгорода
Шок для москвича
…Первое, что я увидел на вокзале в Белгороде, — милиционеров с человеческими лицами и поглаженной формой. У них не было страшно спросить дорогу, к ним можно было обратиться за помощью, для них оскорбительным, как и для всех сограждан, сохранивших генетическую память о войне, был бы официальный термин «полицейский». Они производили впечатление не оккупантов, а обычных местных жителей, спокойно и с достоинством живущих на своей земле и утверждающих на ней понятный человеческий порядок.
Я дважды переспросил у встречавших, сколько лет назад был положен бархатный асфальт на дороге, по которой мы ехали. Потом, само собой, колеся по области, мы попадали и на битые дороги, привычные для России. И нам всякий раз называли точную дату, когда начнется их ремонт. И часть этих уже идущих ремонтов мы видели.
Сам Белгород производит на москвича впечатление непонятной пустоты. В пейзаже не хватает сразу многих вещей, без которых город кажется недостроенным. Прежде всего – мусора. Второе, что бросается в глаза, — малолюдье. Люди работают и строят свою жизнь, а не праздно слоняются по улицам.
Бродя ночью по паркам Белгорода и наблюдая местную молодежь, я чувствовал себя в такой же безопасности, как в собственной квартире. В Белгороде (по крайней мере, по центру) ночью девушки ходят без сопровождения.
Вопрос о диаспорах и гастарбайтерах вызывает у официальных лиц жесткую политкорректную реакцию: мы с радостью принимаем всех, кто добросовестно работает и живет по нашим правилам, вне зависимости от их национальности и вероисповедания. (Так и слышится продолжение: и в крайнем случае готовы принять даже вас, москвичей).
Люди не бегут отсюда, а закон о запрете госслужащим владеть счетами за рубежом вызывает у белгородских чиновников тщательно скрываемое (из уважения к властям) недоумение. Мол, они бы еще запретили ходить на руках и писать официальные документы на эсперанто.
В Белгороде много храмов и истово верующих.
Будь у РПЦ лицо белгородских священников, даже самый раздраженный московский атеист, возникни у него такое желание, просто не нашел бы, к чему придраться, — да и причин для раздражения у него, собственно говоря, не было бы.
Особенности руководителей
На чем же стоит «солидарное общество», как называют на Белогорье свою социальную модель?
Проще всего ответить «на деньгах олигархов от черной металлургии». Действительно: основная часть Курской магнитной аномалии находится в Белгородской области, и «Металлоинвест» Алишера Усманова играет в ее экономике огромную роль. Но – непреобладающую.
В России немало областей, построенных по принципу «один комбинат – один хозяин». И хозяин там действительно один, а губернатор играет роль в лучшем случае рачительного и исполнительного менеджера, порой даже проявляющего инициативу. В Белгороде ситуация иная.Областные власти смогли сбалансировать интересы – сначала многих, а потом одного-единственного олигарха федерального уровня, консолидировавшего металлургические активы, — своей собственной хозяйственной активностью и интенсивным выращиванием своего собственного, областного бизнеса.
Это было тяжелейшей задачей. В 90-е годы в Москве, говоря о региональной разрухе, любили приводить пример с областной администрацией, заложившей в банке свое собственное здание, это была Белгородская администрация – и Центрально-Черноземное отделение Сбербанка.
И этот отчаянный риск окупился сторицей.
Земля: основа всего
Главное, принципиальное отличие Белгородской области от других, в том числе и весьма успешных регионов, придающее ей силу и прочность, — собственность на землю. Выкуп земельных паев у бывших колхозников, не знающих, что с ней делать, был и остается главными одним из наиболее постоянных приоритетов, и сейчас в собственности области находится почти две трети всей земли. Это дает области огромные управленческие возможности (нет проблем с расширением городов, прокладкой дорог, залогом под кредит для развития и поддержки бизнеса),
но главное – создает реальную, материальную основу чувства общности, солидарности жителей области. Люди ощущают, что они все вместе живут на своей земле, которая принадлежит им всем вместе и никому в отдельности, — и это весомо подкрепляет рождаемое государственной политикой чувство хозяина, не позволяющее мусорить и хулиганить — на своих улицах своего города.
Именно земля стала тем ресурсом, которой позволил белгородским властям стать реальным, в том числе и сугубо экономическим противовесом душащему всю Россию олигархату. Мне (и, похоже, никому вообще) не приходилось видеть в области ни одного обычного для остальной России поля, заросшего 15-20 летней березой. Есть поля для выпаса скота, есть вычищенные вырубки после пожаров 2010 года (обгорелых стволов, не убранных за три года интенсивной траты денег, здесь тоже видеть не приходилось), — которые как площадки под будущие предприятия нахваливают все руководители, указывая на близлежащие линии электропередач и железнодорожные пути.
Земля работает, как и люди, — потому что принадлежит всем вместе и никому в отдельности.
И Белгород развивается не как тесное скопище скученных многоэтажек, а, как здесь говорят, «по агломерационному принципу», — на основе индивидуальных домов с приусадебным участком. Строящие их получают по настоящему льготные кредиты, землю и всю необходимую инфраструктуру, которая обходится застройщику в 75 тыс.руб.
Бизнес: помощь всеми разрешенными способами
Белгородская область принимает все меры для развития бизнеса, использует все дозволенные государством способы его стимулирования – от гарантий для получения банковских кредитов до внесения основной части уставного фонда с его последующим выкупом предпринимателем.
Важная форма поддержки бизнеса – определение приоритетов и создание благоприятных условий для их реализации. Это неотъемлемая обязанность государства, — вот только на федеральном уровне оно игнорирует ее также последовательно и безапелляционно, как и остальные свои обязанности.
А в Белгородской области – нет.
В начале 2000-х, когда было убыточно даже птицеводство, глава региона Е.С. Савченко вместе с группой губернаторов Центральной России обратился к президенту Путину с эмоциональным призывом ввести квотирование импорта мяса птицы. Они были услышаны — и в России расцвело птицеводство, начало расцветать свиноводство, подрубленное преступным присоединением к ВТО на заведомо кабальных условиях.
Инвестиции в сельское хозяйство в 2012 году в Белгородской области рухнули в разы, как
подкошенные, — потому что цена ВТО стала полностью очевидной.
«Так жить нельзя», — это понимают столь же четко, как и в остальной России, но, в отличие от нее, делают вполне определенный вывод: значит, не за горами девальвация. Не на 10% (ее мы, если кто заметил, пережили только что), а в полтора, а то и два раза. Другого способа спасти экономику просто не будет.
И, значит, впереди новый виток импортозамещения, — и обеспечивающий его бизнес надо развивать уже сейчас.
И в Белгородской области строятся тепличные хозяйства — по технологиям, которых нет в Европе, нет в Турции, нет в США: там теплицы построены давным-давно, по старым технологиям, а переделывать их слишком дорого. Тепличные, потому что Россия ввозит слишком много овощей, — а после девальвации импорт подорожает, и надо уже сейчас развернуть мощности для работы в новых условиях.
Основная часть российского мыла (кроме хозяйственного) и моющих средств делается из импортного сырья, — и в Белгородской области разворачиваются мощности по производству этого сырья к тому времени, когда импорт станет дорог, несмотря на все ВТО.
Белгородские чиновники четко фиксируют: несмотря на весь либерализм государственной политики, в ней всегда можно найти возможности для эффективного использования. Губернатор Е.С. Савченко, руководящий областью с 1993 года, признанный автор «белгородского чуда», — подлинный гений неконфронтационного, конструктивного пути взаимодействия с федеральными властями.
Ключ к успеху — ответственность власти
Но главное, что поражает в Белгороде еще сильнее, чем в Минске, — это ответственность власти перед обществом.
Ответственность, без которой ничего описанного выше просто не было бы возможно. Ответственность, из-за которой мобильные телефоны чиновников включены и в 11 вечера, — а перед зданием областной администрации в 8 утра уже клубится народ, идущий туда на работу.
Ответственность, которая отличает Белгородскую область от слишком многих регионов России, — и, как это ни печально, от России в целом.
Но самое сильное впечатление производит все же не ответственность власти, из тщетного оппозиционного лозунга перенесенная в реальность, причем аж 20 лет назад, — а то, что нормальную Россию, как будто отгороженную от остальной страны невидимыми броневыми листами, создали в аду либеральных реформ не мистические сверхчеловеки, а самые обычные, самые нормальные люди.
Я прекрасно понимаю людей, сталкивающихся с белорусской или даже вологодской культурой, чешущих в затылке и протяжно рассуждающих о том, что, мол, это замечательно, но в остальной России, к сожалению, неприменимо, — другой народ. Но народ Белгородчины (Белогорья, как
называют себя в области) не отличается от жителей Курска, Воронежа, Тамбова и остальных регионов Центральной России.
И потому то, что сделано в Белгороде, может быть повторено – и в силу больших масштабов даже улучшено – на всей территории России. Если, конечно, ее руководство начнет, как было сказано задолго до нас, «любить людей и бояться бога». Пока же у нас, увы, наблюдается строго
противоположное – даже в самом лучшем случае.
Михаил Делягин,
российский экономист, публицист и политик, член Изборского клуба (По материалам интернет-портала «Свободная пресса»)
Публикуется с сокращениями