25 марта Александру Филатову исполнилось бы 70 лет
Физическая смерть мало значит для Поэта. Могучий дух его, однажды вырвавшийся на простор Вселенной, бессмертен. Он живет, переливаясь из травы в облако, из облака в землю.
… И сяду там над крохотной
волной,
И буду я, усталый, долго слушать,
Как в этот час во мне и надо мной
О чем-то шепчут родственные
души.
И боль не боль, и в мыслях чистота,
И жить не страшно, хочется быть
вечным…
Не страшно жить так, как жил он – честно, упрямо, обнажая боль свою за все сущее в мире, страдая от «вселенского неуюта» и источая тепло и мудрость – и в повседневности, и в поэзии.
Зинаида Филатова,
вдова поэта, член Союза
писателей России
* * *
Все меньше горячих поэтов.
Откуда такая беда?
Над миром, как прежде рассветы,
И в балках, как прежде, стада.
Как прежде, над чёрною пашней,
Мерцая, дрожит светотень…
И отблеск, и отсвет вчерашний
Рождает сегодняшний день.
Откуда ж угрюмость? Откуда
Вселенский сквозной неуют?
Рождается юное чудо,
Коль ветры над нами поют,
Коль травы цветут и коль птицы
Гнездятся на ветках берёз,
И звёзды в открытые лица
Все смотрят и смотрят всерьёз.
Откуда знобящие речи,
Когда умирает душа
При виде отравленной речки
И гибельном всплеске ерша?
Откуда?..
* * *
На безлюдье не спеши,
Даже если сил немного,
Все равно ищи дорогу
К тайникам чужой души.
Все равно ищи певца,
Сам на голос откликайся
И уже не отрекайся
От тернового венца.
Сельские раздумья
Что бы я дал, чтоб душа
ликовала,
Чтобы голубка в лесу ворковала,
Чтобы на плёс осветлённой реки
Снова упали с небес поплавки?
Многое б дал, хоть не знаю
наверно,
Что я смогу, чтоб потом
лицемерно
Не повторяли в отцовском роду,
Что отсекли от селенья беду…
Горькие речи, скупое виденье:
Отданы овцы волкам
на съеденье,
Пастыри спят — отчего? —
не пойму,
И фантастических дум не уйму.
Мимо плывут нефтяные разводы,
Годы бегут, и кончаются годы…
Что же голубка молчит?
И с ветвей
Не рассыпает цветов соловей?
Многое б дал, но душа онемела,
Слово за строчку шагнуло
несмело,
И ожило, и стыдливо с крыльца
Смотрит в лицо и не видит лица.
Завещание
16 апреля 1982 года
Как бы я хотел быть весел
И доплыть до светлых вод,
И лотками старых весел
Погрузиться в небосвод.
И грести, и удаляться
По центрическим кругам,
И ничуть не удивляться
Чужеродным берегам,
И ничуть не усомниться
В теплоте своей руки…
Дорогие сердцу лица!
Дорогие земляки,
Всё готово. Миг прощанья
Отошёл в небытиё.
Никакого завещанья —
Завещание моё!
____________________________________
Наталья Гаврилюк
Ну а может
Синева растаяла…
Занялся рассвет…
День счастливым будет?..
Ну а может, нет…
Заискрилось солнышко…
Ярче стал рассвет…
День счастливым будет?..
Ну а может, нет…
Весь туман растаял…
Стал прозрачен свет…
День счастливым будет?..
Ну а может, нет…
Солнце уж повыше…
Ярок его свет…
День счастливым будет?..
Ну а может, нет.
Виктория Кичигина
***
… И на земле стояло три креста,
И лишь один был твой.
Но где был ты тогда?
Ты спину подставлял кому? Чему?
Или ты мертв уже,
И праздник Воскресенья
Ты заменил на диктатуру тленья,
И вырос крест из тела твоего,
А сам уже не помнишь ничего?
Вот я бреду, в грязи,
И крест натёр мне шею,
И брезгую сама своей нечистоты.
Но в сирости своей
Одну мечту лелею,
Что взлетной полосой
Сигналят мне кресты.
***
Я постараюсь оттереть ту грязь,
Которая из уст твоих лилась.
Ту грязь, которую ты называл
лекарством.
Она потоком мутным изошла
Из языка, который знает жемчуг.
Как мне отмыть свой слух?
Как не утратить радость?
Исповедь
Грешна я, святой отец, грешна.
Грешна, что не хочу под венец,
и не хочу — одна.
Что когда говорили мне:
«не ходи»,
Я, громко смеясь, пошла,
А когда говорили мне «погоди»,
Я скользила и шла, спеша.
А еще в том, что ясным
осенним днем,
В церковь Божию заходя,
Я болтала в ухе железным
крестом,
Напевая «Вальс в ритме
дождя».
А еще… Впрочем, это
ты знаешь сам –
Слишком мало в душе огня.
А другое, не зная, прочтешь
по глазам.
Я устала. Прости меня.
***
Лето, осенними тучами стянуто,
Тает в руках, как ледышка
морозная.
Небо с теплом в отношеньях
натянутых,
Только вот ночь удивительно
звездная…
Это – прохладные вздохи
безвременья,
Запах полыни, грибов
и подсолнухов,
Рифм бестолковых
нагромождение,
Южного моря ветер
подсоленный.
Всё незабвенно и чудно, до одури.
Что же ты пальцы кусаешь
и мечешься,
Ведь, как костры на лесном
диком озере,
Скоро запрыгает пламя
в подсвечниках?
Всё отболит. Осень важно
восшествует,
Роскошью вольность купить
постарается.
Лето уйдет до второго
пришествия.
Что ж со мной будет?
То вас не касается…
***
Надейтесь, еще не поздно, —
надейтесь!
Падите к ногам березы,
Просите воды, — напейтесь,
надеясь.
Чистыми будут росы.
Тяните ладони к солнцу,
крича: я верю!
Нежными станут сосны…
Да пропоются песни,
Те, что, не веря,
не спели!..
Анатолий Папанов
Памяти
заслуженной артистки РФ Евгении Александровны
Ярцевой
Ты закури, потом доспоришь,
И зря за слово не держись.
Глаза откроешь и закроешь
И в землю стылую ложись.
Дай закурить мне. А потом
Давно плевать на этот вред.
А то, что сердце давят боли,
Ведь не поймешь, где суть, где бред.
Вся жизнь на сцене и за сценой.
Театр – игра, и жизнь – игра.
Нам зритель сам поставит сцену,
А остальное – мишура.
И что проруха, что поруха:
Со сцены все всегда видней.
Ты не смотри, что я старуха
И по натуре лицедей.
За сценой жизнь и жизнь на сцене,
В софитах и на передовой.
Переживали перемены,
А жизнь катилась стороной.
То режиссерские химеры,
То роль, цензура, свой предел.
И не поймешь – с какою верой
Вдруг оставались не у дел.
О, Господи! Какие страсти!
И быть? Не быть? Каков ответ?
И упивались власти властью
Жен выводящих в высший свет.
Все было, было, Анатолий,
А что скрывать – ведь жизнь – игра.
Вот только сердце давят боли,
Не отпуская до утра.
Ты покури, потом поспорим.
Не верь, не бойся и держись.
Глаза откроешь и закроешь.
И это — жизнь. Такая жизнь.
Кавказская
Поручик. Поручик, стрелял бы ты лучше,
отбросив ненужную спесь.
Машук, Пятигорск да невзрачные тучки.
А дальше за пропастью – смерть.
Вы были любимчиком светских салонов.
Вы были врагами друзей.
Смеялись, стрелялись за дерзкое слово.
Острей отвечая и злей.
Вас дамы ценили, Вас дамы любили,
В насмешку любовь превратив.
Судьбу свою сами Вы в фарс превратили,
Неполные тридцать прожив.
А маленький Коля для Вас стал Мартышкой.
Предметом невинных забав.
Подумаешь, рыцарь, какой-то мальчишка.
Так кто же был все-таки прав?
Мартынов, Мартынов, вы целились лучше,
Отбросив ненужную спесь.
И горное эхо, и черные тучи.
А дальше, за пропастью – смерть.
Остались стихи, непрожитые годы.
Любовь обошла стороной.
У Господа Бога плохой нет погоды.
А только смиренье, покой…
…Не спит Император. В тумане рассветы
И белые ночи, как хмель.
Уходят Поэты, как гибнут поэты.
А, впрочем, все это для высшего света
Лишь сплетни на пару недель.
Кавказ не прощает. И жизнь не прощает.
Лишь Господу сверху видней,
Как Демон летает, летает, летает,
В толпе выбирая людей.
18.02.2013