Мария Семеновна Бородина — фронтовичка, прошла военными дорогами от Белгорода до Восточной Пруссии. На фронт девчонка попала, приписав себе три года. Когда она сказала родным, что уходит воевать, ее поняли и не стали отговаривать. Дедушка Маши был священником и благословил внучку. Она считает, что его молитвы помогли ей выжить в пекле войны.
Их везли на фронт в товарных вагонах. И всю дорогу они пели, прощаясь с любимым городом и детством. Маша очень любила Белгород, маленький и уютный. До войны здесь почти в каждом дворе пели песни под гитару. В своих воспоминаниях Мария Семеновна возвращает нас в наш город военной поры.
…Наши части уходят из Белгорода. Мне четырнадцатый год. Бегаю за отступающими, прошу: «Дяденьки, возьмите меня с собой, я буду раны вам перевязывать!». Усталые солдаты отвечают: «Вот вернемся, ты подрастешь, тогда и возьмем».
…В город вошли немцы. На следующий день бежала через площадь к тете, которая жила на улице Буденного (теперь — проспект Славы), бабушка попросила узнать, как она. А на площади — виселица. На повешенном табличка — партизан. Эта страшная картина врезалась в память, и кошмарный сон преследовал меня много лет, даже когда я стала взрослой.
…В то место, где сейчас теологический факультет, напротив Преображенского собора, согнали наших солдат, пленных, всячески издевались над ними, избивали, не кормили. Белгородцы, как могли, пытались помочь: еду бросали им через колючую проволоку. А когда началась зима, пленные, раздетые, впрягались в телегу и везли своих мертвых товарищей, совсем голых, по нашей Первомайской (сейчас Народный бульвар) и сбрасывали в овраг. А жители города говорили, что скоро и мы так будем друг друга возить.
…Никогда не забуду еще один жуткий эпизод. По нашей улице гнали толпу: стариков, женщин, детей. Говорили — евреи. Потом мы узнали, что их сожгли в сарае где-то на Крейде. Так вот когда их гнали, все они молчали, даже дети не плакали. Мне даже вспоминать об этом страшно.
Были у нас, детей, и радостные моменты. Когда прилетали советские самолеты бомбить немцев, не было ничего приятнее видеть, как фрицы в панике бежали прятаться в овраг. Мы бегали по огороду с криками: «Наши, наши!», свято веря, что нас они не убьют, это же наши. Потом Белгород освободили в первый раз. Вот была радость! А когда наши войска во второй раз отступали, мы с мамой эвакуировались в Саженский район и прожили там до освобождения нашего города в 1943 году.
Мария Семеновна прожила нелегкую, но достойную жизнь. На фронте попала в зенитный полк, но по-прежнему рвалась на передовую. И сумела добиться перевода в пехоту, спасать раненых бойцов. Она вспоминает, что это было счастливое время — фашистов прогнали с родной земли. Проходили пешком десятки километров в сутки, засыпали на ходу. А когда объявляли привал, падали прямо в снег. До сих пор удивляется, откуда у них только силы брались. А потом она вышла замуж и вместе с мужем-военным исколесила всю страну, от Калининграда до Курильских островов. И только в 1965 году вернулась в свой любимый Белгород. «Дай бог, чтобы наши дети, внуки, правнуки никогда не знали войны!» — говорит она.
